Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»

…Младшие командиры, окончившие полковые школы и служившие перед самой войной в кадрах, в своем большинстве показали посредственную подготовку. Призванные из запаса все забыли и в большинстве своем совсем потеряли облик младшего командира.

…Большинство штабов вышло на войну недостаточно подготовленными из-за не совсем удачного подбора командиров штабов, их низкой военно-штабной подготовки. Штабная культура была на низком уровне» (Из доклада начальника артиллерии РККА Воронова народному комиссару обороны Ворошилову об итогах и использовании боевого опыта советско-финляндской войны от 01.04.1940 г.; РГВА. Ф. 33987. On. З.Д. 1391. Л. 92—122, 128–146).

В РККА слабо подготовленными оказались все слои — от рядового до высшего командного состава.

Бардаку, творящемуся в советских войсках, посвятил целый раздел («Наши недочеты, обнаруженные при первых столкновениях с финнами») и нарком обороны маршал К.Е. Ворошилов в своем докладе, посвященном итогам Зимней войны (см. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф.74. On. 2.Д. 121. Л. 1-35).

Однако наибольший интерес вызывает апрельское совещание (14–17 апреля 1940 года) при ЦК ВКП(б) начальствующего состава «по сбору опыта боевых действий против Финляндии». Главные вопросы обсуждались в основном Ібапреля, 17-го числа с заключительной речью выступил Сталин.

16 апреля первым заслушали товарища Мерецкова (вопрос «Об обороне и наступлении»). Из этого доклада становится ясно, что советское командование в целом и Мерецков в частности прекрасно представляли себе, где расположена линия Маннергейма и из скольких полос она состоит. Ошибки заключались в недооценке характера заграждений полосы предполья, степени маскировки оборонительных сооружений финнов и недооценки минной опасности. Для советских «воевод» полнейшей неожиданностью стали сплошные минные поля по всей глубине финской обороны на основных направлениях, особенно если учесть, что в Красной Армии не оказалось на вооружении миноискателей.

Не ожидал товарищ Мерецков и того, как будет действовать финская служба заграждений (которая полностью переиграла «придворного сталинского диверсанта» Старинова), он, видите ли, полагал, что «будет разрушен определенный процент» мостов, а финны подрывали до основания практически все мосты, какие только оставляли противнику. Когда речь зашла о характеристике различных укрепленных полос (линий Маннергейма, Мажино, Зигфрида), Кирилл Афанасьевич, а с ним и товарищ Сталин, кое о чем проговорились:

«Мерецков. Первое что нам необходимо учесть: в будущих войнах, в начальный период войны, мы как правило будем встречаться с сильными оборонительными полосами позиционного типа, с наличием бетона, причем эти полосы будут большой глубины и только после их преодоления войска будут иметь возможность вести маневренную войну.

Сталин. Теперь все государства устраивают по этому образцу. Румыния, Турция, Германия, Франция, Италия (Германия, Франция, Италия понятно, а вот к чему Коба приплел именно Румынию и Турцию? — С.З.) — все эти страны окружают себя большими полосами укреплений».

Вопрос второй («О танках и самостоятельных действиях мехсоединений») много времени не отнял. Товарищи Мерецков и Сталин сошлись на том, что танки и дальше будут играть исключительную роль в будущих войнах, под конец Кирилл Афанасьевич предложил преобразовать мехкорпуса в мехдивизии (200–250 танков), которым придать по два полка пехоты.

Также много времени не отняли вопросы вооружения пехоты (решено было заменить «Максим» облегченным «станкачом», а пехоту снабдить большим количеством легкого автоматического оружия) и дисциплины в войсках.

Затем перешли к пятому вопросу («Об агентурной разведке»). Но только было взялись товарищи командиры за присутствовавшего на совещании начальника Главного разведывательного управления Генштаба РККА комдива И.И. Проскурова, как, на свою беду, в дискуссию влез начальник снабжения Красной Армии корпусной комиссар А.В. Хрулев. Праведный гнев комсостава тут же перекинулся на него и Хрулеву пришлось отбиваться от гневных наскоков командиров до конца совещания. Поэтому вопрос об агентурной разведке был перенесен на 17 апреля.