Босяки и комиссары

Так закончилось мое знакомство с псковской тюрьмой и загадочной душой российских спецслужб. Обошлась вся эта история, если не считать потерянных денег, машины и времени, и для меня, и для других без особых последствий. Как я обнаружил чуть позже, печерские таможенники, чей начальник получил мой «мерседес», слово сдержали. Компьютерные базы они подчистили действительно хорошо, и на российской границе мне вопросов о судимости за нарушение таможенных правил больше никогда не задавали. Про прополис они, правда, забыли. Уже после того как меня освободили, он был выставлен на продажу вместе с другими контрабандными товарами, и я слышал, что его кто-то купил за бесценок. Почти за те же деньги, в которые я оценивал его в своей декларации. Но потеря эта была невелика. Для Антона, которого пограничники хотели с моей помощью разоблачить, эта история закончилась тоже благополучно. Как-то я встретил одного из его подчиненных, и он рассказал, что Антона вызывали несколько раз к начальству, заставляли писать всякие объяснения, но потом отстали и просто перевели работать на другой таможенный пост. Ну а я спокойно продолжил заниматься своими делами.

Глава IX. Лед раздора

Добравшись домой, я чуть привел себя в порядок после тюремной жизни, помылся, переоделся и первым делом позвонил Райво — разузнать, как дела у него и у всей компании Марво и что происходило в мое отсутствие. Найти в псковской тюрьме телефон проблемой не было, звонить можно было хоть в Америку. Но я на всякий случай оттуда ни с кем не связывался. Ко мне тогда ходили с расспросами и разоблачениями оперативники, и я опасался, что они прослушивают телефон, да и в камеру ко мне информатора могли подсадить. Поэтому, когда меня только задержали, я позвонил в Таллин своей подруге, попросив, чтобы она рассказала о случившейся со мной неприятности приятелям с работы. А она из всех, кто, как считалось, работает в нашей фирме, только с Райво и была знакома.

Пока я сидел в тюрьме, как рассказал Райво, у них в Таллине все было тихо и спокойно. Ни из полиции, ни еще какие странные или подозрительные люди ни к кому из наших знакомых не приходили. Все в компании Марво, конечно, беспокоились и гадали, случайно ли меня арестовали на российской границе или специально выследили и не выдам ли я их всех. Но ничего необычного не происходило, а Марво как-то рассказал им, что интересовался у знакомого в полиции, и тот будто бы сообщил, что и у них из России моими делами тоже никто не интересовался.

Поскольку в компании Марво из-за моего ареста очень взволновались, вышло все даже лучше, чем я предполагал. Узнав от моей подруги о случившемся, Райво на следующий же день съездил к Батько и, поскольку был уже с ним знаком, забрал у него почти все MDP-2-P, который тот успел сделать. О том, что через день или два российские оперативники действительно пришли к Батько, Райво поведал уже я, чему он сильно подивился. Выходило, что товар он вывез из-под самого носа спецслужб.

Рассказ Райво меня, впрочем, немного озадачил. Было странно, что полковник из пограничного управления, который приходил ко мне в тюрьму вербовать в информаторы, ничего не расспрашивал о том, кто же забрал у Батько всю готовую «амбру». Райво говорил, что вывез с завода почти все — оставил лишь, по его прикидкам, литров 20–30, которые не успели слить из реактора. Так что полковник не мог не знать, что большая часть товара, сделанного для меня на заводе в Переславле, пропала. Ведь Батько в своем объяснении, которое показывал мне полковник, написал все честно и подробно — и что я привез ему 200-литровую бочку сырья, и сколько обещал за все заплатить. Я сам, конечно, те бумаги внимательно не читал. Полковник их мне из своих рук показывал и только зачитывал кое-что вслух. Может, Батько, гадал я, все-таки немного схитрил и рассказал оперативникам, что я большую часть товара уже сам забрал? Чтобы скрыть, что он собирался нашим «ароматическим маслом» вместе со мной торговать. Но если так, почему полковник не интересовался, когда и кому я его продал? Концы с концами тут явно не очень сходились.

Впрочем, поразмыслив, я решил для себя, что хоть загадок в истории с разоблачением Батько и хватает, теперь все они значения не имеют. Проект в Переславле закрыт, и какая разница, что и как там получилось. Надо о насущных делах думать.