Босиком до неба

– И не увидят, потому что я субстанция без тела. Все думают, что сердечный приступ произошел со мной. А на самом деле ведьма докторша отравила меня по просьбе своего любовника. Я застрял в переходном мире. Для всех умер, но она знает, что я здесь и страшно боится этого. Доставлять ей беспокойства одно удовольствие.

После этой затейливой истории, ни на что не похожей из того, что слышать приходилось Мураду до сего времени, этот прозрачный образ исчез. Новые впечатления насторожили. Чувство безысходности нарастало. В смятении Мурад бросился к своему телу – желание жить было таким мощным, что вся его душа переливалась усиливающимися сгустками свечения. Вскоре всё исчезло и показалось причудой воображения.

– Его зрачки реагируют, Глеб Прокопович, пульс возобновился, – торжественно кричал ассистент врача.

– Поддерживайте состояние, введите ещё препарат, – командным голосом говорил Глеб Прокопович.

Он вышел из палаты и направился в умывальню. Обтёр вспотевший лоб и выдохнул, снимая накопившееся напряжение. Всхлипы доносились из-за стенки другого умывальника.

– Ну, хватит печалиться, Светлана, он жив и нуждается в твоей заботе как никогда.

– Правда? Я бегом к нему.

– Что, привыкла к своему подопечному?

– Очень, мне он видится хорошим человеком.

– Возможно, раз жизнь подарила ему ещё шанс.

Все из пребывающего в комнате персонала разошлись. Шумно обсуждали в коридоре свой успех и удивлялись живучести пациента. Света осталась одна.

– Больше меня не пугай, – прошептала на ухо она. И ей показалось, что лежащий на кровати ей моргнул одним глазом.

Мурад всё видел и слышал. Кажется, он начинал понимать неоднозначность своего положения. Воспоминание о лёгкости парения с чувством безграничной свободы перекрывало все остальные эмоции его сознания. Он ликовал. Познание большего, чем обыденная жизнь восторгала его. Мурад приложил все усилия своего восприятия, чтобы вновь испытать манящую лёгкость и свободу. Но все попытки были тщетны. Он понял, что тело не слушается его. Жив и при этом совсем беспомощен. Эта правда настоящей реальности ошеломила его. Утомив усилиями свою энергию, медленно текущую по кровеносным сосудам, он отключился и провалился в сон.

***

…Стук копыт раздавался эхом в его ушах. Всадник пришпоривал коня, свита послушно ровными рядами следовала за ним. Гордо восседая на скакуне, всадник отличался дорогими одеждами. Доспехи пылали бликами, отражающими лучи солнца. Слева висел меч. Сбруя и седло коня были искусно отделаны. Вся одежда всадника была богата отделана нитями и золотыми клёпками. Конь был под стать важному седоку. Глаза этого человека горели азартным сиянием.

– Догоните этих дикарей, нерадивые воины, а ту юную особу смотрите не покалечьте, – повелительно приказал он своим слугам.

Два десятка воинов бросились догонять убегающих дикарей, которые стремились спрятаться за холмами.

Это был Мурад. Он точно знал всей душой, что это непременно он. Облик изначально вызвал отторжение: руки были в перчатках из тонкой кожи. На указательном пальце и мизинце было по одному перстню. На левой руке перстень горел бликами красного камня. На правой – зелёный изумруд красовался в оправе дорогого кольца. Всадник торжественно поглядывал за подчинёнными, которые настигали беглецов. Затем заскучал, потребовал себе кубок вина и стал разглядывать перстень с магическим рубиновым свечением. Вёл он себя высокомерно, и каждый его жест или взгляд приводили в трепет свиту.

– Будут новые сильные работники на полях вблизи замка, – торжественно провозглашал он.

Связанных рабов вели на показ господину. Последней шла ладная девушка с длинными волосами.

– Этих запереть в подвалах замка, – указывал господин на восьмерых пленных, – а женщину – в обучение к Земфире.

– Всё выполним, – раболепно произнёс крупный слуга, боясь смотреть в глаза господину.