Босиком по горячим углям

- Он поднялся по скалам наверх, - высказал здравое предположение Касум Пчак и вскинул голову. - Другого пути у него не было.

- Э-э, - скептически протянул Длинный и тоже посмотрел вверх. - У него что, парашют с собой?

Он на нем уже раз от Лысого смылся.

- Ну ты даешь, Ахмак! - фыркнул Плечистый. - С парашютом прыгают сверху вниз. Чтобы подняться на скалы, нужны крылья, Дурень!

Все заржали над Длинным.

Теперь, присмотревшись, Таштемир узнал Длинного. Это был Керим Ахмак, прозванный в воровской среде Дурнем за свою тупость. После самых удачливых краж он уже на другой день оказывался в милиции, попадаясь на несусветной глупости. Так, очистив кассу коврового предприятия от ста тысяч, Ахмак в тот же день закутил в ресторане "Нар", где швырял направо и налево сотенные купюры, номера которых были известны милиции. Только вот почему Ахмак оказался здесь? Ведь он уже две недели как сидел в следственном изоляторе, на этот раз попавшись на угоне овец с мясокомбината Ответ мог быть один - блата по приказу Ургимчака работала на Рузибаева.

- Я в этих местах бывал, - сказал Ахмат, не обращая внимания на насмешки. - Недалеко ручей течет, возле него чабаны всегда кошары ставят.

- Ты что болтаешь? - окрысился Касум Пчак. - Какие кошары? Нам этот мент нужен!

- А если его не найдем? - возразил Ахмак упрямо. - Так и будем прыгать по камням, как голодные волки? А возле кошары можно барашка взять...

Ахмака неожиданно поддержал Плечистый:

- Кончай, Касум! Мне эти митинги надоели. Кто корову доит - пьет молоко, кто болтает - горшки облизывает. Мне лично уже жрать хочется.

- А дело?

- Выйдет - сделаем мента. Не выйдет - пусть его сам Султан Юсуф вьшюхпвает. А это он не видел? - Плечистый сделал неприличный жест. Горбатиться на него...

- Так куда теперь? - спросил Пчак неуверенно.

- Вон, - сказал Ахмак и показал левой рукой направление, - видишь камни? Там ручей.

Все двинулись за Ахмаком. Таштемир проводил их взглядом и пошел в противоположном направлении.

Вскоре он вышел к месту, которое называли Ташкудуком - Каменным колодцем. Воду здесь рождала скала.

Таштемир подошел поближе и стал с интересом разглядывать исток ручья, который явно oтносился к разряду чудес. Уносясь высоко вверх, перед ним стояла отвесная стена с корявой, иссеченной трещинами поверхностью. На высоте без малого в два метра от подошвы из груди мертвого камня била, искрясь, упругая прозрачная струя воды. Там, куда она падала много веков, камень уступил силе потока, и тот выдолбил глубокую выбоину.

Таштемир протянул ладони, подставил их под струю и почти сразу отдернул. Вода была такой холодной, что заломило суставы. Тогда он сел на гладкий валун, явно принесенный к источнику чьими-то добрыми руками, достал ил котомки, сшитой Тамарой и притороченной к поясу, лепешку, разломил ее и стал есть, предварительно макая куски в воду. Великолепный дух пшеничного хлеба и вкус студеной воды напомнили ему далекое несытое детство, когда для их большой семьи хлеб и вода часто были единственной пищей долгие-долгие дни.

Покончив с лепешкой, Таштемир напился, черпая воду пригоршнями. Потом встал, поправил пистолет, слегка бугривший куртку, и двинулся на восток. По его расчетам, какое-то время спустя он перевалит первую линию кряжа Атмуюн и далеко оторвется от бандитов, если они все же обнаружат его следы. Таштемир совершенно не боялся схватки с ними. Это бьто чувство солдата, прошедшего боевую школу, чувство неизмеримого превосходства над шайкой блаты, только и умевшей что нападать из-за угла. В то же время ему совсем не доставляло удовольствия стрелять в людей, к которым он не имел никаких личных счетов, и убивать их бы пришлось лишь потому, что они сами взяли на себя обязанность прикончить его.

Трудно сказать, что произошло, - то ли Таштемир забыл плетение троп, то ли за время, которое он не был в этих местах, изменился облик гор, но он вышел не к перевалу Атмуюна, а оказался на каменном плато, где почти вплотную столкнулся с шайкой.

И сразу с ее стороны прогремели три выстрела. Таштемир едва успел укрыться за огромный обломок скалы.

Ближе других к нему оказался Касум Пчак, и пуля, выпущенная им, пролетела совсем рядом. Спустив предохранитель, Таштемир подвел мушку к груди бандита. Пистолет устойчиво покоился на левой ладони, прижатой к камню. Промазать из такой удобной пози"

ции Таштемир не мог. ему оставалось только нажать на спуск. Но выстрела не последовало. За десять лет службы в милиции Таштемир ни разу даже не прицелился в человека. До этих роковых событий он не вынимал оружия из кобуры даже тогда, когда по обстановке это следовало бы делать.