Босиком по небу

Я сразу же кинулся на пол и прикинулся ковриком, как мне и советовал знакомый Матвея. Что сейчас происходило: ор, мат, звуки битого стекла, ломающихся костей, падающих тел. Я продолжал спокойно лежать и внимательно прислушиваться к происходящему.

- Кирилл Романов!

Я, не поднимая головы, протянул руку вверх:

- Я здесь.

- Вставай, пошел за мной. Остальных пакуйте, ребят.

Я поднялся, и, проходя мимо Егора Ставитского, которого, судя по изрыгаемым выражениям, не очень удобно уложили мордой в пол, не удержался и, наклонившись, четко, чуть ли не по слогам прошипел:

- Никто не смеет угрожать моей женщине. Тем более беременной женщине. Никто. Запомни это, Ставитский, - и ушел, не оборачиваясь, и не слушая мат, который летел мне в спину.

Эх, из-за этого гондона еще и ремонт придется делать…

Весь предыдущий день и полночи мы с Матвеем и его товарищем из органов, его коллегами разрабатывали план по «захвату» Егора, дабы впоследствии препроводить его в места не столь отдаленные. Как оказалось, господин Ставитский давно забросил легальные способы ведения бизнеса, вспомнив «лихие» девяностые. Недовольство его поведением и отношением к делам среди его партнеров назревало давно, да и в разработке у товарища Матвея Егор находился не первый месяц. Нужно было собрать достаточно доказательств, чтобы ушлым адвокатам этого дельца не удалось вытащить из дерьма, в которое он сам себя вогнал. Кинутые партнеры все как один согласились давать показания, нашлись даже лица из криминальных кругов (естественно, инкогнито), которые поведали о тайных махинациях. И ситуация с угрозами беременной женщине и отжатием у меня честно купленной земли послужила катализатором, чтобы дать ход делу. В общем, надеюсь, посадят эту мразь на ближайшие лет двадцать.

Я спустился этажом ниже, где меня ждал Матвей. Я от души пожал ему руку:

- Спасибо, друг, ты наш с Лилей ангел-хранитель! Не раз выручал меня. Да и связи твои…в общем, спасибо!

- Да брось ты, Кир. Наша дружба дороже. Кстати, ты говорил, у тебя есть новости насчет Лили, - и вопросительно-насмешливо уставился на меня.

- Есть. Я стану отцом!

Матвей молчит, лишь удивленно приподнял брови.

- Пойдем в кафе, тут есть неплохое за углом, выпьем кофе, поговорим, да и исход операции надо отметить. Только недолго, меня Лиля ждет.

Но не тут-то было. Уже у выхода к нам подошел товарищ Матвея и началось: допрос, подписание бумаг, взятие показаний… Сотрудников всех с моего этажа, благо их немного, в основном, все из начальственного состава, пришлось временно разместить этажом ниже. Из офиса мы вышли только часа через три. Как и планировали, направились в кафе. По пути я набрал мать, чтобы поговорить с любимой, но она спала. Тогда я просто просил ее передать, что все хорошо, и вечером я приеду.

- Вот такие вот дела, Матвей, - пробормотал счастливый я.

- Ну, вы даете, ребят. В очередной раз поражаюсь, как несколько случайных обстоятельств могут перечеркнуть жизнь.

- Ты о чем?

- Да ни о чем, все нормально – отмахивается друг, залпом допивая виски. – Думаю, нам пора. У меня завтра тяжелый день, а тебе надо бежать к любимой женщине. На свадьбу-то позовете? – лукаво улыбается.

- А как же! Ты же теперь наш семейный ангел-хранитель.

- Нет уж, ребятки, дальше вы сами, упаси меня господь от такой почетной должности!

С учетом всех пробок, которые я, как назло, собрал, к дому родителей я подъехал затемно. Слава богу, что прямо в доме есть небольшая уютная цветочная лавка, и на мое счастье у них оказались Лилины любимые фрезии и мамины герберы. Я купил цветов для главных женщин в моей жизни и поспешил к ним.

Но стоило мне перешагнуть порог, как меня чуть ли не сбивает с ног моя зареванная девочка. Она подбегает ко мне, обнимает со всей силы, а ее тело сотрясает новый поток рыданий. Я ошарашенно перевожу взгляд с Лили на родителей, но те лишь расстроенно синхронно пожимают плечами. Тихонько передаю цветы маме.

Я слегка отстраняю любимую от себя, буквально, чтобы заглянуть ей в глаза и спрашиваю:

- Малыш, малыш, что случилось? Скажи нам, ты нас всех пугаешь.

- Ты…ты звонил, а я… спала – пытается сбивчиво и заикаясь, объяснить. – Ты передал, что…все хорошо…я… я подумала…что ты врешь…чтобы успокоить меня… а на самом деле случилось…ужасное…непоправимое…- последнее слово я улавливаю с трудом, потому что эта невозможная беременная женщина опять заходится в истерике.

Папа неожиданно передает мне стакан с водой, кивком благодарю его, руки у моей девочки трясутся, поэтому мне пришлось самому напоить ее. Когда она успокоилась, я заставил ее взглянуть мне в глаза и спокойно, но при этом твердо произнес: