Босиком по пеплу. Книга 2

Непроизвольно напрягаю брови, осознавая, что мне будет трудно прилечь рядом, и не разбудить его. Мужчина раскинул руки в разные стороны и лег, чуть ли не поперек кровати, всем своим видом приглашая меня в капкан своих лап.

Ага, уже разбежалась. На диване посплю.

Дыхание у него ровное, спокойное, но по напряжению мышц, подчеркнутыми отблесками луны, я понимаю, что спит он сейчас чутко, не глубоко. И даже в такой интимный момент, как сон, Амиран выглядит как задремавший огнедышащий дракон, от которого за версту веет смертельным жаром.

Невольно, я подбираюсь все ближе и ближе к эмиру.

Разглядываю каждую мышцу, акцентируя внимание на самой боевой и живой из них. Амиран шумно выдыхает во сне и слегка сгибает одну ногу в колене, подаваясь бедрами вперед. Косые мышцы живота Амирана напрягаются, заставляя меня сомневаться в том, что он спит. Я вся дрожу, с опаской скользнув взглядом по дорожке волос, частично прикрытой белой простыней. Ткань не скрывает очертания внушительных размеров органа, с которым мне пришлось познакомиться еще ближе.

Сглатываю скопившую во рту слюну, вспоминая, его требовательное «оближи» и ощущаю, как сердце в груди заходится неистовым галопом.

Это похоже на наваждение. Голод. Безумие. Помутнение, болезнь, пробудившийся инстинкт. 

Я ненавижу его.

Луна перемещается и теперь свет от нее подсвечивает красные полосы от моих пальцев, оставленные на предплечьях Амирана. Мой взгляд падает на зеркало у изголовья кровати. Не выдерживая бури переполняющих меня эмоций, я хватаю вазу с туалетного столика и борюсь с диким желанием запустить её в хрупкую гладь над эмиром.

Он заслужил того, чтобы осколки зеркала впивались в его кожу также сильно, как пепел и песок в мои ступни.

Заслужил.

Заслужил за то, что играл со мной. Изначально врал мне, рисковал мной. Он вынудил, он заставил. В том, что мы с Нейтом уже никогда вместе не будем, виноват только он.

Умудрившись усмирить свой пыл и гнев, я просто ставлю вазу на место и пулей выбегаю на балкон.

Сон не идет, и не пойдет рядом с этим мужчиной. Боюсь, что опять проснусь с его членом между своих бедер и языком внутри.

Жадно втянув ртом влажный ночной воздух, я опускаюсь на подвесную качель из плетеных веревок, установленную на балконе. Не знаю, сколько проходит времени, пока я просто раскачиваюсь вперед и назад. Ритмично работаю ногами, крепко держась за толстые тросы и наслаждаюсь слабой имитацией полета.

Вздрагиваю всем телом, когда раздражающий щелчок зажигалки выводит меня из расслабляющей медитации, вызванной умиротворяющим покачиванием.

— В постель, tatlim. Быстро, — низким и вкрадчивым тоном, вновь приказывает Амиран.

Проснулся, черт. Не спится Анмарскому дьяволу, мать его.

— У меня бессонница. Я хочу побыть здесь, — противостою ему я, не собираясь потакать прихотям и приказному тону наследника. — И не кури мне в лицо, — жестче добавляю я, втянув носом аромат насыщенных табаком и терпких сигарет. В горле мгновенно начинает першить, в легких саднить.

— Сбавь тон. Много себе позволяешь, — предостерегает Амиран. Я знаю, что он стоит в двух метрах от меня, но даже не смотрю в его сторону.

— Я ведь твоя жена. Имею право? На невинную просьбу, которая касается нас обоих, — гнев все сильнее закипает внутри. — Мне же рожать для тебя наследников. Твоими темпами, мне это светит очень скоро, Амиран. Ты даже не думаешь предохраняться, — я вновь укоряю его за подобную халатность в отношении моего тела.

Можно мне самой решить, когда я выношу дитя и создам жизнь? Это очень ответственно, сложно. Ребенок — не шутка, не игрушка и не котенок. Странно, что тридцатилетний мужчина не понимает этого.

— А ты против? Родишь — если потребую, — угрожающе рычит Амиран. Пятерых, если я захочу, — добавляет властно, еще раз намекая на то, что мое тело — его дело. И мои дети — не наши, а его дети…его наследники.

— Я тебе не инкубатор, — внутренняя феминистка озлобленно скалится и точит когти. — Амиран, у меня есть свои цели, мечты, желания. Реализация личности, понимаешь, о чем я? Ты говорил…, — вспоминаю свою призрачную мечту о карьере журналиста и его обещании.

— Если ты про редакцию, то ты её получишь, — ровным тоном отвечает Амиран. Не выдержав, я резко поворачиваюсь в его сторону, чтобы поймать взгляд эмира и убедиться в том, что он говорит правду.

Если честно, не ожидала от него подобной щедрости, после попытки своего побега. Неужели у него есть сердце? Я поражена. Поражена, что он идет навстречу женщинам, нуждающимся в самовыражении, заработке и опоре.

— Надеюсь, это подарок в честь свадьбы, а не моей беременности…, — начинаю я, вставая с качели. Ловлю его напряженный взгляд, осознав, что выразилась двусмысленно.