Босиком по пеплу. Книга 2

— На ложь так не реагируют, tatlim. Значит, я все-таки прав, и ты была не прочь поскакать еще на одном члене. Блудливая сука,  — шиплю сквозь зубы, и резко поворачиваюсь, наталкиваясь взглядом на собственное свирепое отражение в зеркале.  Алисия успела сбежать на другой конец комнаты, воспользовавшись моим временным замешательством.

— Убирайся, Амиран. Оставь меня в покое! — её голос дрожит, срывается, губы и подбородок трясутся.

— Есть только одно место, где ты почувствуешь себя спокойно, — угрожающе оскалившись, я неумолимо надвигаюсь на нее. — И ты пойдешь туда сама, но сначала прикроешь свое бесстыжее тело, если не хочешь, чтобы я поувольнял всю охрану. Еще раз выйдешь раздетая из комнаты, и я выжгу глаза каждому, кто успеет посмотреть, а тебя высеку ремнем. И не в качестве прелюдии к сексу, а чтобы неделю потом сидеть не могла. Поняла меня? — спрашиваю стальным тоном.

— Только попробуй тронуть меня, и я сама тебя убью, — глухим шепотом обещает вконец ошалевшая Алисия. Я даже замираю от изумления. Не знаю, что она видит сейчас на моем лице, но в её лихорадочно-блестящих глазах читается неприкрытый, откровенный ужас. — Никаких наказаний, Амиран. Я не твоя собственность.

— Моя! — бешенный рык стирает последние краски с её лица. — Моя собственность, и я буду наказывать тебя так, как считаю нужным.

— Не будешь! — тряхнув головой, небрежно смахивает левой рукой слезы и выкидывает вперед правую. В зажатых в пальцах поблескивает канцелярский нож для вскрытия корреспонденции. Когда она успела его прихватить? Оторвав взгляд от короткого острого лезвия, смотрю в потемневшие глаза жены, полные решимости сражаться до конца.

Приехали, блядь. 

— Дай сюда, — приказным тоном требую я, протянув открытую ладонь. Отрицательно качнув головой, Алиса сдвигается в сторону, продолжая угрожать своей «зубочисткой». — Быстро, Алисия, — рычу сквозь зубы, вплотную приближаясь к направленному на меня ножику. Острый конец лезвия задевает кожу чуть ниже соска. Пальцы жены предательски дрожат. Неуловимое движение вперед и заточенный металл оставляет наливающуюся кровью царапину.

‍

— Не надо. Пожалуйста, просто уйди, — отпрянув, всхлипывает напуганная тигрица. Задыхаясь от переизбытка эмоций, она снова перемещается, держась на расстоянии вытянутой руки.

— Хочешь, чтобы ушел, ударь, — подначиваю я, двигаясь следом. — Давай, tatlim. Если считаешь, что права, не сомневайся, — стиснув зубы, она смотрит на меня с полубезумным взглядом.  — А если нет, то отдай мне нож, и мы поговорим.

— Нет, — она недоверчиво качает головой. Я неподвижно стою, не отрывая от её лица пронизывающего взгляда. — Нет, — беззвучно повторяет сухими губами.

— Я ничего тебе не сделаю, Алиса. Будешь спать здесь, а завтра разберемся, как жить дальше, — сдержанным тоном взываю к её здравому смыслу.

Рвано выдохнув, она измученно закрывает глаза. Сдается, устало привалившись к стене, нервно облизывает губы. Опустив руку, прижимает её к животу, продолжая стискивать лезвие в ладони.

— Черт, — сипло шипит, порезавшись, и инстинктивно расслабляет пальцы, роняя свое грозное оружие на пол.  Пока я наклоняюсь за ножиком, сумасшедшая дикарка, отрывается от стены и бежит через всю спальню к ванной комнате. Выпрямившись, я резко оборачиваюсь, фиксируя взглядом голые ступни и щедро усыпанный стеклами пол.

— Стой, ненормальная. Стой, мать твою, tatlim, — гневно рычу, молниеносно метнувшись следом. — Поранишься, идиотка, — поймав её за плечи, рывком прижимаю к себе. Она трясется, рыдает, проклинает меня. Подхватив бьющуюся в истерике жену на руки, прижимаю её у груди, заглядывая в зареванное лицо.

— Что? Говори, я не понимаю. Болит где-нибудь? — стараюсь смягчить интонацию, но получается все равно грубо. её безумные выходки однажды меня доконают. Алиса хлюпает носом и отрицательно мотает головой, прижимаясь лбом к моему плечу.

— Хорошо, — с облегчением выдыхаю в её макушку и несу выдохшуюся тигрицу в кровать. — Все хорошо, успокойся, — несколько осколков успевают впиться в подошвы ног, но я не останавливаюсь, не обращаю внимания. Это не та боль, которую нельзя вытерпеть.

Положив Алисию на постель, в первую очередь осматриваю её ступни, потом пальцы, которыми она хваталась за лезвие. Убедившись в отсутствии серьезных повреждений, склоняюсь над отрешенно смотрящей в потолок женой. её взгляд застывает на моем лице, растерянный, несчастный, измученный.

— Вот это танец ты мне устроила, tatlim, — тяжело выдохнув, убираю белокурые волосы с покрытого испариной лба, погладив кожу костяшками пальцев.  Холодная, бледная, словно выгоревшая изнутри. Еще бы — такой пожар учинила.

— Повторить? — у нее еще хватает сил дерзить. Удивительная стойкость.

— В другой раз, — я невольно улыбаюсь, дотрагиваясь губами до виска.