Босиком по снегу

— Кто? — побелевшими губами спросил Лешка.

— Труп, — округлив глаза, сообщила Саша.

— Дура, — округлив глаза, выругался Свистун.

Звонок в дверь повторился, Лешка подлетел к окну в кухне и осторожно выглянул из-за занавески во двор.

— Саш, там у подъезда патрульная машина стоит, и около угнанной тачки два мента крутятся.

— Все, — обреченно вздохнула Саша, — меня посадят за убийство и угон личного автотранспорта!

— Бежать надо, — решительно заявил Свистун. — Давай в окно выпрыгнем. Всего-то третий этаж… — в дверь заколотили ногами, Сашенька опять подпрыгнула, Лешка схватил ее за руку и потащил в комнату соседа, окно которой выходило на противоположенную сторону. Они распахнули «убогий» стеклопакет, Саша забралась на подоконник, перекрестилась и собиралась уже прыгнуть, но тут до ее уха долетел хриплый, прокуренный голос соседки Татьяны.

— Ах ты, пьянь подзаборная! — басила соседка из-за двери. — Открывай, а то милицию вызову! Сашка, с тобой все в порядке? Сейчас я репу ему начищу. Ишь ты, говнюк, решил сироту забижать!

— Со мной все в порядке, тетя Таня! — крикнула Сашенька и бросилась в прихожую. Дверь распахнулась, и в квартиру, мстительно сверкая красными воспаленными глазами, влетела внушительного вида бабища с двумя бигудюшками на ярко-рыжих волосах и папиросой «Беломор» во рту. Лешка отступил на пару шагов назад и вжал голову в плечи.

— Кто ты такая? Где Сашка? — сверля девушку суровым взглядом, грозно спросила женщина.

— Тетя Таня, это же я, Саша, — робко объяснила девушка. — Прическу сменила.

— Ой, не признала, — растерялась женщина. — Что это за метаморфоза с тобой приключилась? Ну-ка, дай я тебя рассмотрю как следует, — соседка деловито прокрутила Сашу вокруг своей оси, причмокнула губами, выражая тем самым свое восхищение, отпустила девушку и, ткнув «Беломориной» в притихшего Лешку, надменно спросила: — А это что за субъект? Хахаль, что ли?

— Это мой друг, тетя Таня.

— Друг, значит, — продолжая с подозрением разглядывать Лешку, хмыкнула женщина. — А чего ты орала так, будто тебя убивают? Может, друг этот тебя обидел чем? Так я ему сейчас в миг рога поотшибаю, — с угрозой в голосе сказала тетя Таня, глубоко затянулась, выдула мощную струю сизого вонючего дыма в потолок и сделала шаг по направлению к Свистуну.

— Нет, нет, тетя Таня, — успокоила женщину Саша. — Он хороший. А орала я, потому что мышь увидела в коридоре. Извините, что разбудила.

— Ничего страшного, — подобрела женщина. — Я не спала. Бессонница у меня, ты же знаешь. Ладно, раз у тебя все в порядке, тогда я пойду. Я-то чего решила — что тебя быдла эта алкоголическая обижает. Кстати, вернулся он уже или нет?

— Откуда? — ошарашено переспросила Саша.

— Так ты не знаешь разве? В Саратов он уехал, — объяснила женщина, уронив пепел от папиросы себе на тапок.

— К… к…огда? — заикаясь спросила Сашенька, ощущая в висках пульсирующие удары сердца и легкий озноб во всем теле.

— Так прямо в Новый год. Вышла я часа в два ночи на лестницу, чтобы мусор выкинуть, а соседушка твой на лестнице сидит…

— К…к…ак сидит?

— Как, как, — хмыкнула соседка, — как мешок с дерьмом! Пьяный он был шибко, ничего не соображал. Сидит, значит, шапка набекрень, шарф до носа замотал и глаза на меня таращит. Я как на его рожу глянула, меня аж всю перекосило. Синий весь от водки своей проклятущей. Я ему — с Новым годом, а он пялится на меня и молчит, в елку вцепился.

— Что?!!! — закричала Сашенька и вся разом вспотела.

— Во-во, я тоже удивилась. Потом из квартиры вываливается еще один такой же красавец. Тоже в ноль, походка враскоряку, будто его кто про меж ног со всей дури ударил. Хотя одет прилично вроде был, но морда… Вся щека поцарапана, фингал под глазом и губа отвисла до подбородка. Я его спрашиваю — ты кто? А он говорит, что брат троюродный. Что, дескать, они много лет друг друга искали и вот, наконец, нашли, вместе Новый год и это радостное событие отметили и не рассчитали малость. Сейчас, говорит, передохнем пару минут и поедем. Я спрашиваю, куда? А он говорит, что решили они родственников навестить своих в Саратове и, мол, у них и билеты уже на поезд куплены. Я его спрашиваю — а елка-то вам зачем? А он отвечает, что для устойчивости. Во, блин, алкаши! Елка для устойчивости им нужна! Потом он дверь закрыл на ключ и тоже на лестнице присел.

— А дальше что было? — заикаясь и потея все сильнее, спросила Сашенька.

— Ушли, наверное. Надоело мне с ними разговоры разговаривать, и я домой пошла. Ладно, не буду больше тебя отвлекать. Значит, не вернулся еще. Передай, как вернется, чтобы стольник отдал, месяц уже, как должен.

— Ну да, ну да, тетя Таня, не волнуйтесь, как только он вернется, так сразу… Я, правда, сама должна отъехать ненадолго, но как только вернусь, так сразу…

— Ой, Сашенька! — всплеснула руками женщина. — Женщина одна тобой интересовалась, все выспрашивала — где ты? Когда дома будешь?

— Это, наверное, из попечительского комитета, — предположила Саша.

— Ну, я не знаю, может, и из комитета, — несколько неуверенно сказала соседка.