Босиком по снегу

— Что с тобой, папа? — растерянно спросила Нина, наблюдая за странными маневрами отца.

— Нет, ты только послушай, что в Москве творится! Средь бела дня магазины грабят, и кто бы ты думала! Молодая девушка! Смотри, фоторобот со слов очевидцев составили, — сунув под нос Нине лист, возбужденно сообщил отец.

— Разыскивается особо опасная преступница, — прочитала Нина и непонимающе посмотрела на отца.

— Знаешь, что эта девчонка учудила? Совершила вооруженное нападение на ювелирный магазин и похитила золотых украшений на сумму…

— Бред какой-то, — прервала отца Нина. — Откуда это у тебя?

— Откуда, откуда… — проворчал отец. — Из органов ко мне приходили. Интересовались, не засветилась ли эта идиотка у меня. В опасное время живем, Нина! В опасное! Это я к тому говорю, чтобы ты…

— Папа!!! — закричала Нина, сообразив, к чему клонит отец. — Ну причем тут…

— Притом!!! — заорал Ян. — Я живу как на бочке с порохом. Не ограбят, так посадят в любой момент! А ты…

— Пап, я вот тут кое-что принесла, — застенчиво перебила его Нина и положила на стол перед отцом блокнот со своими эскизами. Момент был не самый подходящий, мало того, совсем не подходящий, но терпеть дальше и молчать не было никаких сил.

— Что там у тебя? — заинтересованно приподняв брови, спросил отец, открыл блокнот, и брови его мгновенно поползли к переносице.

— Это… ну, то, что в блокноте… Это в какой-то мере мое видение, — пролепетала Ниночка. — Очень хочется придать этому иной вид, не без твоей помощи, конечно. Ты поможешь мне?

— И не подумаю даже! — рявкнул отец, захлопнул блокнот и забросил его в дальний угол комнаты. Он понял, что погорячился, когда посмотрел на дочь. Смутился, пригладил густые, тронутые сединой волосы, неуклюже полез в стол за сигаретами, трясущейся рукой попытался прикурить, а она все смотрела на него, не мигая, и во взгляде ее дымчато-серых глаз плескались боль и отчаяние.

— Нина, — тихо прошептал он, пытаясь преодолеть внезапно возникшую в горле хрипоту, — не нужно так реагировать, доченька. Успокойся, я же тебе только добра желаю, — отец вновь открыл ящик стола, достал шоколадку и положил на стол перед Ниной. Это был запрещенный прием: дочь с детства обожала шоколад и за плитку сладкого блаженства могла простить любые обиды. Но сегодня…

— Убери, — пропищала она, с отвращением сморщилась и вылетела из комнаты, оставив растерянного отца одного.

Хлопнула дверь туалета. Ян бросился вслед за дочкой и настойчиво постучался в дверь — Ниночка не отвечала, но звуки, долетевшие до ушей отца, ясно свидетельствовали о том, что с дочерью не все в порядке.

Из кухни показалась недовольная Елизавета Модестовна.

— Что расшумелись? — заворчала экономка. — Покоя от вас нет никакого! Носятся туда-сюда, орут как полоумные, пироги мешают печь…

— Не ворчи, — хмуро отозвался Ян. — Беги доктору звони. Нину тошнит. Заболела.

— Заболела, — передразнила экономка, — типун тебе на язык. Беременная она! Я как на нее глянула сегодня, сразу все поняла.

Из туалетной комнаты показалась бледная Нина. Версию Елизаветы Модестовны относительно своего состояния она услышала, и теперь растеряно хлопала глазами.

— Пап, кажется, Елизавета Модестовна права, — неуверенно пролепетала Ниночка. — Пап, по-моему, я действительно в положении. Меня уже неделю тошнит, голова кружится, и еще все время хочется кого-нибудь убить, особенно Мамуку. Он сегодня пел в ванной, так я еле сдержалась, чтобы его не придушить.

— Точно, беременная, — с уверенностью сказала экономка и сгребла Нину в объятья.

— Господи, радость-то какая! — воскликнул отец и заплясал вокруг обнимающейся парочки. — Теперь, надеюсь, ты угомонишься.

— И не надейся, папуля, — лукаво подмигнула отцу Нина, она была слишком возбуждена и довольна, чтобы ссориться сейчас с отцом. — Пап, я домой поеду, ладно? — заканючила она. — Мамука обещал к семи приехать, но я до вечера не дотерплю. Съезжу и вернусь, хорошо, папочка?

— Конечно, езжай. Но не рано ли Мамуку Муртазовича в известность ставить? Может быть, стоит сначала уточнить твое интересное положение у врача?

— Ты прав, я так и сделаю, — согласилась Нина, подхватила свою сумочку и направилась к двери.

К своему дому она попала к трем часам, получив у своего гинеколога подтверждение беременности. Задыхаясь от счастья, Ниночка отперла дверь своей квартиры, впорхнула в просторную прихожую, сделала несколько шагов и остановилась, как вкопанная. Из глубины кабинета доносились приглушенные всхлипывания и сладострастные женские стоны, прерывающиеся хрипловатым и каким-то неестественным смехом мужа.

«Уйти», — сквозь тошноту и головокружение подумала Нина, пошатнулась, оперлась о стол и почувствовала под рукой холодное лезвие ножа для бумаги.

От сквозняка шумно захлопнулась входная дверь — бежать было поздно, ее присутствие заметили.

Дверь кабинета распахнулась, муж выскочил в коридор, бледный, полуголый, растрепанный… Секунду она смотрела в его испуганные глаза, в ушах зашумело, заныло внизу живота, а в голове вдруг громко и отчетливо зазвучала опера «Евгений Онегин» …

Часть 1