Босиком по снегу

— Спасибо, мне пора, — мягко отказался майор.

— Что мне теперь делать? — с болью спросила женщина.

— Возвращайтесь к мужу, покайтесь, если любит — простит, — улыбнулся Анин.

— Нет, любит — но не простит. Гордый он у меня очень. Теперь я совсем одна, понимаете, совсем!

— Почему одна? У вас есть дочь, которая нуждается в вас. Постарайтесь вернуть ее расположение.

— Верно, у меня есть дочь, и теперь я буду жить только ради нее. Вы очень хороший, — растрогалась банкирша. — Спасибо, что утешили меня. Сегодня у меня был очень тяжелый день.

— Не за что. Всего вам доброго и будьте счастливы, — улыбнулся Анин и уже собрался уходить, но женщина его остановила, ухватив за рукав. Лицо ее переменилось, она зло блеснула глазами и возбужденно зашептала:

— Буду счастлива, не сомневайтесь. Назло этому недоноску буду! Мало мужиков, что ли, на земле? Зря он меня старухой обозвал. Я еще о-го-го какая! На меня молодые парни, как быки на красную тряпку, реагируют!

— Не сомневаюсь, — уже более сухо отозвался Анин. Настрой банкирши не понравился следователю, похоже, женщина решила повторно наступить на все те же грабли, и разубеждать ее было бесполезно.

— Да, да, вот, допустим, сегодня, — задохнувшись от эмоций, продолжила женщина, — выхожу я из подъезда, подавленная и расстроенная. Смотрю, парень молодой мимо идет, высокий, статный, одет прилично, на личико только простоват, некрасив, я бы даже сказала, но зато молодой, в самом соку. Он меня увидел и сразу ко мне — смотрит в глаза, а у самого глаза такие чуткие, такие понимающие, такие манящие… Девушка, вижу, вам плохо и одиноко, говорит, я это чувствую, потому что и у меня трагедия в жизни случилась невероятная. Жизнь, говорит, повернулась ко мне спиной, а все из-за того, что мой единственный друг заболел — от еды отказывается, не поет больше, оперенье теряет.

— Чего он теряет?! — вытаращил глаза Анин.

— Вот и я напряглась, — хихикнула банкирша, — подумала, что псих ко мне пристает, и уже собиралась деру дать — но ситуация быстро прояснилась, и мне стало дико жаль парня. В общем, другом он птицу свою называет, кенара. Кенар этот для него, как талисман по жизни, а теперь, когда птичка захворала…

— Ужасная трагедия, — с сарказмом выдал Анин: пьяный бред банкирши начал его не на шутку напрягать, пора было завершать разговор и отчаливать, но сделать это было сложно, так как женщина крепко вцепилась в рукав его дубленки и не отпускала.

— Да, да, я так расчувствовалась, что пригласила его к себе домой на чай.

— Парень отказался, как я понял, — торопливо уточнил Сергей Петрович, подталкивая беседу к завершению.

— Нет, что вы, он с радостью согласился! — возражая, замахала банкирша руками, и Анин, воспользовавшись тем, что она выпустила его рукав, отпрыгнул от женщины на безопасное расстояние. — Мы пошли по направлению к моему дому, и по дороге он описывал мне свои страдания. Эта маленькая певчая птичка для него как талисман, он даже «тату» себе на груди сделал и сказал, что покажет его, как только мы придем ко мне… Еще он обещал мне дать послушать волшебные трели птички, записанные на кассету…

— Где этот человек?!! — меняясь в лице, вдруг завопил Анин, и банкирша вздрогнула от неожиданности.

— Почему вы кричите? — тихо спросила она, с ужасом глядя в позеленевшее лицо своего провожатого.

— Потому что тот человек, который подошел к вам на улице — беспощадный убийца, которого разыскивает прокуратура вот уже три года! На его счету восемь жертв, и только одной женщине после знакомства с ним удалось выжить, правда, прожила она только два часа, но успела описать убийцу и то, что он с ней вытворял, после того, как показал свое «тату» на груди. Он насиловал и убивал ее медленно под пение кенара, заклеив ей скотчем рот! Патологоанатом насчитал на ее теле двенадцать колото-резаных ран, и просто чудо, что она ухитрилась вызвать милицию и дожила до приезда оперативников и врачей. Теперь в оперативных сводках он значится как Кенар, и именно его вы хотели пригласить на чай! Где этот человек?

— Убежал, когда я сломала каблук и завопила с горя на всю улицу. Я еще удивилась, чего это он, — потрясенно сообщила банкирша. — А вы что — мент?

— Следователь, — поправил женщину Анин и потребовал проехать с ним в прокуратуру. Она согласилась и, прихрамывая, поковыляла к Анину. — Сходите домой, переоденьте обувь, — смилостивился майор и жестко сказал то, что уже давно вертелось у него на языке: — Надеюсь, эта случайность вразумит вас! Завязывайте с молоденькими мальчиками, мой вам совет, если бы не ваш каблук, то…

— Не продолжайте, — пропищала банкирша и бросилась домой переодеваться. Анин посмотрел на часы и ухмыльнулся — около трех, для дачи показаний можно было вызвать банкиршу с утра, но решил не откладывать это дело на завтра. «Теперь появился повод вернуться на рабочее место, не вызывая подозрений сослуживцев», — цинично подумал он и с облегчением вздохнул.

ГЛАВА 14 ЗАПАДНЯ