Босиком по снегу

Как несправедлива жизнь, думал майор Анин, с грустью разглядывая мутный осадок на дне своей рабочей керамической кружки, украшенной Божьими коровками и разноцветными бабочками. Влив в себя остатки приторной смеси, Анин тяжело вздохнул и встряхнул для убедительности жестяную банку «Нескафе» — ни звука. Кофе кончился. Разодранная пачка со слоном тоже оказалась пуста, и этот печальный факт вырвал из его души очередной удручающий вздох — чай кончился тоже! Денег на кофе и чай не было, и на этот раз Сергей Петрович даже не удосужился проверить данное утверждение — он это прекрасно знал. Полная безнадега! Утолить жажду и взбодриться — нечем и не на что. Но даже это ужасное стечение обстоятельств было мелочью по сравнению с тем, как незаслуженно с ним обошлась его жена. Семейная жизнь Анина стремительно катилась под откос. Но почему? За что? В чем он, собственно, провинился? «Что только надо этой мегере для счастья?!» — с тревогой задавал он себе вопрос, на который не находил ответа. Пока не находил. Мысли разбегались, сосредоточиться не получалось, и тут в памяти отчетливо всплыл эпизод последней ссоры с женой, ее лицо, полное негодования, обида, злость и тапочки, которые он по дурости сунул в сумку, когда в шутку собирался покинуть супругу, тапочки с дыркой в районе большого пальца, страшные, как атомная война, и удобные, как сиденье шестисотого «Мерседеса». Воспоминание о ссоре и тапках, символе домашнего очага, расстроили Анина окончательно. Но Сергей Петрович недаром носил звание майора и являлся старшим следователем прокуратуры. Анализ был его коньком, и тщательный разбор семейной драмы привел майора к удручающей мысли, что он сам был виноват в том, что его так бесчеловечно выставили вон из дома. «Тапки!» — с ужасом осознал он. Тапки были истинной причиной его несчастья. И зачем он сунул их в сумку? Ведь именно это привело его жену в бешенство, и она бросилась звонить маме. Какой же он был дурак! На глаза Анина навернулись слезы отчаяния, он бросился к сумке, вытащил любимые тапки и решительно направился в туалет, чтобы выкинуть, к чертовой матери, в помойное ведро виновников последней ссоры с женой. Не успел Анин выйти из кабинета, как в дверях столкнулся с криминалистом Левченко, который явно направлялся к нему.

— Сергей Петрович, а чего это у вас? — разглядывая прижатую к груди потрепанную пару домашней обуви, спросил криминалист.

— Улика! — от неожиданности брякнул Анин, слишком громко и слишком взволнованно.

— А… — задумчиво протянул Левченко, но, к счастью, уточнять ничего не стал и затолкал Анина обратно в кабинет. — Вот, — усадив майора на стул, многозначительно сообщил Георгий и сунул под нос следователю бумагу. — От баллистиков тебе привет. Короче — сюрпрайз, блин. Во-первых, по трем убийствам все подтвердилось. Но это пока цветочки. Пистолетик, найденный в номере у Крюгера, проходит еще по одному делу!

— Еще один труп? — испугался Анин. — Четвертый?

— Да, но ты не пугайся так, все гораздо хуже, чем ты можешь себе представить.

— Спасибо, утешил, — с издевкой поблагодарил Сергей Петрович и сунул тапки под стол.

— Не за что, — улыбнулся Жора. — Короче, рассказываю. В 1987 году, то бишь, хрен знает, сколько лет назад, из этого пистолета грохнули одного криминального товарища, дело так и не раскрыли. Придется тебе в прошлом основательно поковыряться и выяснить, каким образом пистолетик ТТ, засвеченный много лет назад, всплыл в настоящем. Желаю удачи и отчаливаю — работы полно. Кстати, кофейку не одолжишь? Пить очень хочется.

— Водички хлебни, она лучше жажду утоляет, — буркнул следователь и, потеряв интерес к криминалисту, погрузился в изучение составленных экспертами заключений.