Босиком по снегу

— Медальона, к сожалению, никакого не осталось. Сами понимаете, сильный пожар. Ну, не мне вам объяснять. Но мне удалось найти фотографию погибшего ребенка. Она чудом сохранилась. Не буду вдаваться в подробности, как она у меня оказалась, в общем, исполнила я просьбу той женщины. Ждала ее, но женщина эта так и не появилась больше. Только спустя годы я увидела по телевизору репортаж из Франции. Корреспондент брал интервью у княгини Волынской, и я сразу узнала в княгине ту женщину, у которой погибла дочь. Ну вот, раздобыла я ее адрес, написала ей письмо и вложил туда фото. Может быть, это и было жестоко — спустя столько лет ворошить прошлое, но ее просьба почему-то отложилась у меня в голове.

Так вот, приходит мне ответ. Истеричный такой, буквы скачут, строчки плывут. Еле-еле разобрала написанное, и мне стало плохо. Княгиня сообщала мне, что у Юлии Качалиной были темные волосики и темные глазки, а на фото — рыжеволосая девочка, которую она видит в первый раз своей жизни.

— Какой ужас! — потрясенно воскликнула Ирина. — Получается, что пока вы были в больнице, кто-то случайно выписал свидетельство о смерти на имя Юлии Качалиной, которая на самом деле жива?!

— Да! — сокрушенно воскликнула Лемешева и закрыла лицо руками.

— Нет, — резко сказал Анин, и Лемешева вздрогнула, медленно убрала руки от лица и с ужасом посмотрела на следователя.

— Что вы хотите этим сказать? Что я все придумала? — неожиданно пошла она в атаку. — А мое лицо? Посмотрите на мое лицо!

— Позже, голубушка, позже вы нам его покажете, — сухо сказал Анин.

— Послушайте, мне, кажется, вы перегибаете палку, — пришел на защиту женщины Корейкин. — Как я понял, вы в курсе, что Наталья Вениаминовна использует своего ребенка, но нельзя же так юродствовать.

— Вы правы, юродствовать нельзя, но иногда так хочется. Правда, гражданка Лемешева? — спросил следователь, встал и пошел по направлению к Наталье Вениаминовне. Она вскочила на ноги и попятилась, выставив перед собой руки, но Сергей Петрович изловчился, схватил ее за нос и с силой потянул на себя.

— Боже мой, что он делает! — взвизгнула Ирина.

— По-моему, Наталья Вениаминовна ему очень не нравится, — тихо сказал Разумовский и схватился за сердце.

Корейкин тоже вскочил, чтобы помочь несчастной — но тут все заметили, что нос Лемешевой стал вытягиваться в длину, раздался какой-то хлюпающий звук, и в руке у следователя повис кусок кожи с лица Натальи Вениаминовны. Анин с интересом повертел его в руках, повернулся к присутствующим с улыбкой и поклонился. Его театральный жест остался без внимания, потому что все без исключения присутствующие смотрели не на него, а на Лемешеву, которая вдруг из безобразной уродины превратилась в привлекательную женщину средних лет.

— А вы, оказывается, у нас, батенька, высококлассный пластический хирург, — очнулся Рафаэль Абрамович, обращаясь к Анину.

— Талантами земля русская полнится, Рафаэль Абрамович, и Наталья Вениаминовна — не исключение. Присаживайтесь, гражданка Лемешева. Что вы к стенке жметесь? И расскажите нам, зачем вам понадобилось столько лет изображать из себя калеку?

— Господи! Так что же, она нам все наврала? — потрясенно сказала Ирина. — Вот стерва! Но зачем она это делала?

— Вот и я очень сильно удивился, когда в поликлинике по месту прописки Лемешевой мне сообщили, что Наталья Вениаминовна у них не наблюдается, и направили меня в ожоговый центр. Я поехал туда, чтобы проверить у лечащего врача Лемешевой один волнующий меня вопрос, заодно и поинтересоваться — не направляла ли она свою пациентку в какой-нибудь санаторий, чтобы поправить здоровье? Врачиха так испугалась, когда я продемонстрировал ей свое удостоверение, что чуть не упала в обморок. Я решил сыграть на испуге врача и раскрутить ее. Она раскололась сразу. Дело в том, что Наталья Лемешева во время пожара почти не пострадала! Я подозревал это, и мои подозрения подтвердились.

— Старая идиотка! Дура! Дура безмозглая! — зло взвизгнула Наталья Лемешева, отлепилась от стены, нервно прошлась по кабинету, сжав руки в кулаки, и уселась на стул, демонстративно закинув ногу на ногу. Глаза ее лихорадочно блестели, воспаленное от постоянного ношения маски лицо покрылось малиновыми пятнами — Лемешева была зла на весь мир и готова разорвать любого, кто подвернется ей под руку. «А она и без маски безобразна», — подумал Анин, глядя на ее перекошенное лицо и узкие, плотно сжатые губы. Странно, ведь мгновенье назад Лемешева показалась ему достаточно привлекательной женщиной. Поразительно, как негативные эмоции могут изуродовать внешность человека!

— Вы хотите сказать, что Лемешева приплачивала доктору за липовые справки, чтобы иметь возможность получать бесплатные путевки в санатории? — спросил Разумовский.