Босиком по стеклам. Книга 2

— И при этом остался жив и защитил тебя и королевскую семью от позора? — раздвинув коленом ее ноги, требовательно вклиниваюсь между ними, надавливая внушительным бугром на ничем неприкрытую промежность. Она судорожно сглатывает, дергается всем телом, инстинктивно сводя колени. В округлившихся небесно-голубых глазах читается откровенный страх с примесью абсолютно противоположного чувства. — Я не слышу ответа. Ты хочешь этого? — она неуверенно кивает, сомневаясь, что под моими словами подразумевается именно то, что я перечислил ранее, а не то, что прямо сейчас она чувствует своей невинной дырочкой. — Скажи вслух, детка, — хрипло требую я, запрокидывая скованные запястья Пикси и припечатывая их одной рукой к матрасу над ее головой. Теперь между нами только моя рубашка и брюки, от которых я собираюсь как можно скорее избавиться. Мне нужна ее кожа, прилипшая к моей. Ее дыхание, слившееся с моим, мне нужен ее умоляющий шепот, лживые обещания и ее будоражащий запах, пропитавший сбившиеся простыни под нами.

— Да, я хочу, чтобы ты отпустил меня и защитил мою семью от скандала, — отвечает ангел. Умная малышка и смелая. Другая бы на ее месте уже билась в истерике и призывала на помощь своего Бога.

— Очень хорошо, малышка, — чуть приподнявшись, я опускаю взгляд на ее торчащие соски. — Великолепно, — удовлетворённо выдыхаю, возвращаюсь к пылающему лицу.

— Здесь холодно, — спешит оправдаться смутившийся ангел.

— Мы выяснили, чего хочешь ты, Пикси, — погладив налившуюся грудь тыльной стороной ладони, я опускаю руку ниже. Звякнув пряжкой ремня, быстро расстегиваю брюки и достаю из боксеров окаменевший от возбуждения член. — И ты знаешь, чего хочу я, — несколько раз передернув ладонью по напряженной длине, сжимаю у основания и ударяю головкой по крошечному комочку чувствительной плоти. — Вопрос в том, как нам объединить наши желания. Или выражусь более понятно. Готова ли ты удовлетворить мои желания, ангел? Если да, то, может быть, я подумаю о том, что смогу сделать для тебя.

— Ты маньяк, — сбивчиво дыша, шипит Энжи. Мой член тем временем скользит вдоль влажных складочек, а ладонь перемещается на судорожно дёргающийся живот и плавно двигается к груди. — Все это… — она кивает в сторону экранов, — тому подтверждение.

— Ты права, детка, — сжав между пальцами острый сосочек, я делаю еще одно скользящее движение бедрами. Она хватает губами воздух, стискивая зубы и со свистом выдыхая. — Это мой алтарь, посвященный тебе. Только тебе. Разве не об этом мечтают все наивные девочки? Стать центром преклонения и вожделения для своего мужчины. Признай это как истину, ангел, — никто и никогда не захочет тебя сильнее, чем я, — скользнув языком по плотно сжатым губам, хрипло шепчу я. — Никто не даст тебе больше, чем я.

— Мне ничего не нужно, — трясет головой Энжи, но вязкие соки, покрывающие мою эрекцию, говорят об обратном. — Ты одержим, Мердер. Это безумие.

— Свобода и безумие, Пикси. Тебе это нужно, не пытайся отрицать, — ткнувшись носом в ее щеку, вынуждаю ангела взглянуть на монитор. — Смотри, ангел. Это ты и твои желания. Я ничего не придумал. Все здесь, перед твоими глазами, — растирая большим пальцем тугую вершинку, ритмичными скольжениями дразню ее снизу раскаленным членом, надавливая именно там, где Пикси обычно трогает себя, думая, что никто не видит, как она украдкой доставляет себе удовольствие. — Только представь, детка, сколько раз я дрочил, глядя, как ты делаешь то же самое в своей постели. Иногда мы кончали одновременно…

— Заткнись, Мердер, — дернув головой, она обжигает меня горячечным взглядом. — И прекрати тереться об меня, как долбаный извращенец, — пылая от ярости, бросает мне в лицо. — Если за мою свободу я должна расплатиться телом, то просто сделай это и отвали.

Скептически выгнув бровь, я внимаю ее гневу и недолго замедляюсь, вдавив раскаленную головку в набухший клитор. Ее зрачки становятся огромными и черными, как маслины, губы предательски подрагивают, камешки возбужденных сосков царапают мою рудную клетку. Толкнув бедра вперед, усиливаю нажим, и она вскрикивает, как от боли, инстинктивно прогнувшись.

— Давай же. Насилуй, трахай, — рычит сквозь подступившие рыдания. — Я же здесь за этим?

— Насилуй? — переспрашиваю я, нежно накрывая ладонью ее пылающую щеку. — Ты кончишь подо мной даже в свой первый раз. Твоя маленькая дырочка слишком долго ждала, а воображение с регулярной частотой рисовало, как это будет. Ты уже получала со мной оргазм, и тебе хочется ещё, ещё больше. До конца, по-настоящему. Сейчас ты будешь отрицать это, но в глубине души тебе это даже нравится — отсутствие выбора, мой контроль, твоя беспомощность.

— Нет, — беззвучно открываются ее губы.

— Твоя мокрая щёлка считает иначе, — в доказательство своих слов снова начинаю двигаться, распределяя обильную влагу по налившимся лепесткам. На этот раз быстрее, интенсивнее, в одном ритме. Дрожащее тело Энжи покрывается бисеринками пота, как и мое. От напряжения темнеет в глазах, губы пересыхают от рваного тяжелого дыхания.