Босиком по стеклам

Сглотнула, моргая, и упустила момент, когда она подлетела ко мне и толкнула, словно вбивая в меня свои слова силой.

Локоть прострелило острой болью, ударом задело нерв, отчего у меня онемела рука. Я тяжело задышала и исподлобья глянула на Алису.

Изнутри поднялась ярость, и, я ни о чем больше не думая, со всей силы кинулась на нее и толкнула, но не ожидала, что удар выйдет такой силы, что она упадет, пропахав задницей грязный туалетный пол.

Я не смогла сдержать брезгливой усмешки при виде этой картины и впервые, наконец, ощутила удовлетворение.

Ты хотела, чтобы я защищала себя сама, Алиса? Ну так что ж, будь по-твоему.

Во мне будто проснулась тигрица, которая доселе дремала, зализывая раны и жалея себя.

— Ты, — скривилось от ярости ее лицо, и она подскочила, вставая на ноги. — Ты хотя бы знаешь, сколько стоит эта юбка?!

Конечно, я не знала, ведь мне выдали стандартную форму по размеру, не шили на заказ, как ей.

Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, и в ее глазах моментально вспыхнула неконтролируемая агрессия, и она снова кинулась ко мне.

Вот только я не ожидала, что мне прилетит хлесткая пощечина, от которой будет гореть кожа, дернется вбок голова, и по лицу ударят следом мои же собственные волосы.

Прошло секунды три, прежде чем я отмерла и с горящими холодной яростью глазами посмотрела на Алису.

Подняла руку, собираясь вернуть ей долг и втащить затрещину, но в этот момент одна из кабинок распахнулась, и оттуда вышла какая-то девица, зло глядя на Алису и стискивая кулаки.

— Эй, это ты, что ли, Глебова новая девка?! — прищурилась та, выдвигая челюсти вперед и выплевывая слова сквозь зубы.

— Да, я, — гордо вскинула подбородок сводная и оскалилась, глядя на меня с вызовом. Мол, смотри, никто тебя, Нина, всерьез не воспринимает, твои потуги вызывают лишь смех.

Конечно же, ввиду моей ситуации сказать я ничего не могла, да и нечего было, вот только ни Алиса, ни я не ожидали того, что девчонка кинется на нее с криками, цепляясь в волосы и пытаясь будто выдернуть скальп.

Я отошла еще ближе к окну, в шоке наблюдая за потасовкой, казалось, не на жизнь, а на смерть.

На щеке Алисы проступила кровь от чужих ногтей, и она окончательно разъярилась, толкая и кусая соперницу, куда придется.

Я же впала в какой-то ступор и стояла, не шевелясь, лишь была сторонним наблюдателем и ощущала на языке привкус крови. Прикусила, видимо, когда мне залепили пощечину.

Не знаю, до чего могла довести женская драка, но их разнял Глеб.

Ни от кого не ускользнуло то, как он держал ее за талию, не позволяя снова ввязаться в махач, но лично я успела заметить, как он поспешно отскочил от нее в какой-то момент, как от прокаженной.

Не всё так гладко, как хотела показать мне Алиса. Будь у них отношения, не стала бы она так рьяно убеждать меня в этом. Скорее, пыталась устранить меня, как конкурентку, а это значило, что она считала меня объектом интереса Демидова.

Это и вызвало во мне ту самую надежду, которой я загорелась, но Глеб потушил ее так же быстро, как она появилась.

И вот теперь, сидя в комнате общаги, я горько усмехалась над своей глупостью.

Алина городила чушь, но была права в одном. Наши официальные отношения с Глебом — лишь ширма, ничего больше.

Идти на ужин не хотелось, но голод давал о себе знать, и как только стукнуло шесть вечера, я быстро побежала в столовую, надеясь, что остальные подтянутся позднее.

Ошиблась, там кучковалась толпа, и все пялились на меня — кто украдкой, кто чуть ли не тыкая пальцем. Но всех объединяло одно — никто меня не пытался задеть. Слова Демидова не разнились с реальностью, и статус его девушки давал мне определенные привилегии и его защиту.

Ни Алисы, ни самого Глеба не было, и от этого под ложечкой засосало от нехороших предчувствий.

Успокойся, Нина, это не твое дело, вместе они сейчас, или нет.

Но, оказавшись, снова в своей комнате, я накрутила себя до предела, но за неимением лучшего выдохнула и легла на кровать, не собираясь больше выходить наружу.

Мне казалось, сегодняшний день, наконец, окончен, но это был самообман. Худшее меня ждало впереди.

Я поняла это, как только пришло сообщение от Степана.

«Добрый день, Нина, жду вас у крыльца общежития. Михаил требует вас к себе».

Меня вызвали в дом отца. Снова. Когда он был на пределе ярости, никогда не писал и не звонил, передавал всё через водителя. Сердце гулко заколотилось, а ладони вспотели, предчувствуя очередной громкий скандал.

Весь путь превратился для меня в одно размазанное пятно.

Пока я поднималась по лестнице и шла к входной двери, вся тряслась, не зная, чего ожидать.

Живот сводило судорогой от страха, и мои опасения оправдались, когда в гостиной я увидела всё семейство в сборе.

Лилия сидела на диване и, закинув правую ногу на левую, раздраженно махала ей вверх-вниз. Поджатые губы и глаза, мечущие в мою сторону молнии, не предвещали мне ничего хорошего.