Босиком по стёклам. Часть 1

Да и делать мне здесь нечего без Коула, если честно. И я устала от навязчивого внимания парней, для которых каждая пустынная вечеринка – это возможность получить доступ к телу наследницы центральной провинции.

– Детка, ты отлично двигаешься, – отплясывая под очередной трек Бьенсе, я вдруг чувствую сильные руки на своей талии.

– Отстань, Микдам, – разворачиваюсь и взмахиваю волосами, ударив парня густой копной по лицу. – Не забывай, к кому прикасаешься, – угрожаю смазливому красавчику указательным пальцем.

– Да брось, я же знаю, что ты плохая девочка, мечтающая отдать свою невинность тому, кому она захочет. А не тому, кому прикажет папочка, – выдает Мик, вновь касаясь меня, прижимая к себе и беспардонно распуская руки.

Толкаю нахала в грудь, ощущая неприятный осадок от его сальных слов и прикосновений. Чувствую, быстро я от него не отделаюсь…

Как только Микдам вновь делает пару шагов по направлению ко мне, музыка на вечеринке резко прерывается. Вряд ли причина в том, что колонки отрубились случайно. Взволнованный гомон переходит в громкий шум двигателя и обращает на себя внимание всех присутствующих. В следующую секунду прямо в центр «Саботажа» врывается черный тонированный G-Wagen. У меня едва сердце в груди не замирает от страха. Это машина отца…

Как она прорвалась сюда? Какой умник образовал дыру в кольце и не дал нам выиграть время? Все эти вопросы разом исчезают из моей головы, как только из машины выскакивают двое огромных мужчин в черном и грубо хватают меня за плечи. Отчаянно кричу и пытаюсь вырваться, дрыгаю ногами, пока они закидывают меня на заднее сиденье. Словно мешок с мусором.

Водитель газует с места мгновенно, как только я оказываюсь в машине.

Несколько минут я ничего не соображаю от ужаса, стальными кольцами сковавшем мое тело. Я на сто процентов уверена, что это люди отца. И задавать им вопросы и вырываться – делать себе только хуже. Нервная мелкая дрожь бьет меня раз за разом, оставляя наедине с пугающими мыслями и похоронным маршем.

Вдруг джип резко останавливается, вдоволь накатавшись по пустынным валунам. Меня все еще тошнит от мыслей о Мердере и резкой езде по песчаным горкам, но я сдерживаюсь изо всех сил.

Задняя дверь открывается с резким хлопком.

– Свободны, – знакомый голос отдает вышибалам неоспоримый приказ.

В поверхность кожи словно тысяча ледяных игл вонзается. Глубоко, медленно, мучительно. Каждая клеточка тела сотрясается в нервном танце. Разъяренный мужчина хватает меня за ворот топа, словно нашкодившего котенка, и рывком переносит на переднее кресло автомобиля.

Коулман, мать его, молча обходит машину спереди, пока в моей душе закипает гнев, несовместимый с его чертовой жизнью.

Я убью его, задушу голыми руками.

– Ты совсем сдурел? – вскрикиваю я, как только Мердер занимает место водителя. – Ты что наделал? Зачем? Я чуть не умерла от страха, подумала, что это Гелик отца! – действительно, в темноте мне было не до разглядывания номеров. – А если кто-то на «Саботаже» подумает, что меня украли, и рассекретит всех нас?

– Прекрати! – четко бросает Коулман. Мердер из тех людей, которым не нужно кричать или повторять дважды, чтобы быть понятым и услышанным. Желваки на его скулах подрагивают, мышцы бугрятся под черной футболкой. В глазах отражается ярость, направленная в мою сторону, которую я совершенно не заслужила. В такие моменты его серо-зеленые глаза превращаются в потемневшее серебро, в котором мелькает самое темное мое отражение. – Ты слишком боишься последствий.

– А ты не боишься? Ты посадил в свою машину дочь шейха! – возражаю я, взмахивая руками.

– Я одного боюсь, – Мердер берет меня за скулы, с силой сжимая их. Ненависть к Коулману сменяется легким томлением внизу живота, всегда возникающим из ниоткуда, стоит ему лишь прикоснуться ко мне. Чувствую себя маленькой и беспомощной рядом с ним, несмотря на то, что бодаюсь изо всех сил.

Сердце бешено колотится, а он все ближе и ближе. Да куда уж ближе? Мы в одной машине, где каждый дюйм пропитан его парфюмом. И как я сразу не распознала его?

– Руки убрал, – разъяренно шиплю я. Долгожданный похититель бросает снисходительный взгляд на мой рот. Смотрит так, словно мысленно уже заткнул его чем-то внушительным. – Убрал, я сказала, – повторяю со свойственной мне дерзостью.

– А то что? – цедит сквозь зубы мужчина, наклоняясь ближе.

Теперь я уже чувствую не только его парфюм, но и запах тела. Хочется оттолкнуть его от себя, хочется прижаться к его груди и дышать им, будто бы внешнего мира не существует. Словно мне можно… нам можно. Позволить себе то, что кажется таким немыслимым, невозможным.

Боже, прошу. Только один раз. Хотя бы один раз с ним. Прежде чем отдашь меня на всю жизнь нелюбимому, я хочу быть с ним, хотя бы один гребанный раз… по-настоящему, по-взрослому. Запредельно близко, единым целым.