Босиком в Рай

Наш путешественник по городской Вселенной осторожно закрыл дверь. Из оставшейся спальни послышался звук. Ленивой, вальяжной походкой оттуда устало выплыл пёс непонятной породы. Среднего размера. Упитанный. На невысоких лапах и с коротким хвостом. Сам кремового оттенка, а на пузе белые пятна. Глаза сонные, морда скучающая, приплюснутая. Как ворчливая старуха он миновал Лёшика и проследовал куда-то. Одним словом, вся роскошная резиденция знаменитого продюсера, известного Лёше, как просто Саня, состояла из разнообразных лоскутов событий, урванных где-то и как-то, и таких же сожителей, непонятно, когда и зачем залетевших к нему в жизнь. Казалось, что в какой-то момент времени он обменял ту самую свою мечту на всё это, а теперь не знал, зачем оно ему. Вроде, и круто же, и уважают, и, вроде, самолюбие за ушком чешет, но чё-т не радует.

– Не пугайся, это Эрик, – послышался голос Сани. Он вышел из ванной в халате кремового оттенка и пошлёпал пса по заднице, на что тот даже не обратил внимания. Хозяин дома с интригующей улыбкой, пробивающейся через гримасу деланной скромности, начал – Видишь ли, так вышло, что… – он раскинул руки и обернувшись вокруг своей оси обозначил – Я бессовестно Богат!

И в этот момент придуманного счастья Лёша заметил что-то в Сане, что обусловило его дальнейшее отношение к нему, как человеку, нуждающемуся в помощи.

– У тебя там парень спит, ты в курсе? – сдержанно осведомился о своей находке кочевник.

– А, – с азартом зажёгся продюсер, наливая себе в стакан виски, как классический «хазяинпажизни» – Арти, Артемон, Арчерд, как я только его не называю. Артур – золотая курица моя. Ещё лет пять-шесть, – он уселся в кресле и навскидку повертел рукой, заключив, как будто бы циник – И можно сдавать в утиль. А сейчас в самом соку. Концерты, тусы, девочки, дорогие машины – этот мёд мы любим. Ну, а где мёд, там и пчёлы. И я, – он развёл руки, словно бы представляясь – Самая важная пчела на его вечеринке. Туповат, конечно, как пробка, но зато читает, м-м-м, – он посмаковал – Все трусики Москвы наши. Женские трусики. – добавил он, отпивая виски.

– Читает? Рэп? – обрадовался Лёшик – Как «Многоточие»?

– Ага, «Многоточие»! Реплика с западного мейнстрима. В голове-то хоть шаром покати. Мы его в духе молодого Jay-Z подаём под соусом из Kanye West и лёгким послевкусием Pitbull. Тёлки, бухло, жить в кайф, все пляшут, все совокупляются, ну вся вот эта вот шняга, которая продаётся легко. Ну мы его и продаём. Выйдет из строя найдём новый аппарат по производству лаве. Ну а пока все пляшут – всем весело. Это и есть мой бизнес, Лёша, одно большое шоу, большое представление. В общем, он рад, я рад. Лейбл процветает. Саша Богатеет. Артур кушает. Обратно в Пензу-то его не особо тянет. Я сделал музыку, Лёша, теперь я делаю бабки. Если ты не делаешь тут бабки, то какого хера ты приехал в Москву? Вали обратно в свой Красноярск, если на поезд хватит. Я добился всего, что мог дать талант. И что мне делать теперь? Я делаю бабки. И заметь, что особенно удобно в обращении с Артуром. – он многозначительно приподнял палец – Видишь ли, ему нравится жить здесь, в роскоши этой спальни размером со среднестатистическую однушку, в просторе террасы с видом на московский разврат по ночам, что позволяет мне сэкономить деньги, которые мне бы приходилось платить ему за отдельное жильё, которое бы он снимал или выплачивал ипотеку. А это ещё один не малоприятный бонус мне в карман.

Лёшик сузил глаза, он уже устроился на очень уж удобном мягком ковре напротив Сани и пытался понять правда ли этот человек таков или узость восприятия от лени. Не понял. Сейчас перед ним был – циничный продюсер без того блеска в глазах, который переполнял его существо перед ликами гибели и после всю дорогу до дома. Лёша видел, как инструменты роскоши нанизали на крючок из дорогого металла с шёлковой леской его жизненную искру. Он хотел помочь ему. Искренне. Потом спросил прямо, резко, как ножом в бок:

– Для чего тебе деньги?

– В смысле? – Сашка даже подпрыгнул и поперхнулся вискариком, вопрос оказался настолько простым, что было сложно.

– Что ты хочешь купить: женщину, власть, себя?

Задумался. Продюсерский антураж быстро соскользнул с него, видно не таким уж и надёжным прикрытием был. Он снова, как маленький медвежонок потупил глазки, обхватил ладошками стаканчик и как-то жалковато пожал плечами. На лице проступило задумчивое удивление, которое захватывает тех людей, что впервые осмелились погрузиться в себя, под слой того мусора вторичных мыслей, что плавают на поверхности сознания и мешают нырнуть в глубь.

– Тех женщин, которые мне не были нужны я уже понакупал, а нужная продалась амбициям. – видно было, как всем своим образом жизни в духе оглушающей вечеринки, он старался притупить чувство щемящей тоски, что так по-сучьи грызет кости ночами – По привычке что ли. Я привык к этому великолепному дому, к этому городу, к этим педикам. – кивок в сторону Артура.

– Жить привык? – с напором спросил Лёшик.