Босиком за ветром (СИ)

— Ты какая-то странная, — он усмехнулся и сам же поправился. — Хотя ты всегда странная. Как там Петро и Дуся? Видел, ты принесла домой кучу перьев. Не клевали тебя сегодня?

— Пытались. Но не меня. Я с ними подружилась, — похвасталась Славка и придвинулась ближе. — Перья, кстати, лимонного фазана и цесарок. Жду, когда облезет хвост у Аргуса.

— Со страусами тебе проще подружиться, чем с одногруппниками.

— Пошли они! — вспыхнула Славка. — Очень мне нужна их дружба. Староста — дура, подлиза и ябеда. Ненавижу.

Он усмехнулся.

— Опять про твои ногти говорила?

— Нет, она сказала, что у меня руки волосатые.

Лука перевёл взгляд на её предплечье. В тусклом свете на её коже серебрился лёгкий пушок, после лета заметно выгоревший. До поездки в Краснодар Славка не брила даже ноги, Лука хорошо помнил её смуглую кожу, не тронутую цивилизацией. Его маме не удалось облагородить дикую Славку, а вот Малика сумела подсунуть ей эпилятор. Ненавязчиво, будто случайно и не обидно.

— Ты просто потопталась по её авторитету. Вот и всё. Она неплохая.

Славка фыркнула. Лука слишком добрый, а вот она недобрая и сегодня же заберётся в сон старосты и выудит на поверхность её страх.

Лука приподнял книгу, намереваясь продолжить чтение. Славка несколько секунд смотрела на него, а потом наклонилась и попыталась поцеловать. Он дёрнул подбородком, и её губы мазнули по его веснушчатой скуле.

— Ты же говорила, что всё в прошлом, — опешил он.

Славка пожала плечом. Ей надоело притворяться.

— Говорила. Но нет. Я тебя ещё люблю.

Лука молчал почти минуту, смотрел на её сцепленные руки.

— Не надо меня любить, пожалуйста.

Она склонила голову, чуть сощурилась и неожиданно улыбнулась.

— Давай займемся любовью.

Лука чуть приподнялся на подушке. Его щёки тут же залил яркий румянец. Такая прямота обескураживала. Другая бы девушка выглядела умоляющей и, может, даже жалкой, но не Славка.

Он сел, прижавшись спиной к стене, подтянул колени и выключил фонарик. Несколько секунд они привыкали к темноте. Постепенно в лунном свете проступили очертания мебели и их силуэты.

Лука нащупал её руку и сжал пальцы.

— Я не хочу снова делать тебе больно.

— Скажи.

— Зачем…

— Скажи, — потребовала Славка.

Он вздохнул.

— Я тебя не люблю. Прости.

— Вот когда скажешь «я люблю не тебя», тогда я, может быть, и поверю. А пока твоё сердце моё, — она придвинулась ближе и коснулась прохладными пальцами его плеча и снова повторила: — Давай займемся любовью.

Лука вздрогнул, но не отодвинулся.

— Что ты творишь?

— Что я творю?

— В соседней комнате мои родители, а за стеной Дашка только уснула.

— Я ей сплела хороший сон, она будет крепко спать.

Славка забралась на кресло с ногами и положила голову на плечо Луке. Её пышные волосы защекотали его щеку и грудь. Он непроизвольно вдохнул. От неё пахло горьковатой полынью, грозой и свежескошенной травой. Город не смог победить её природные ароматы и укутать в смог. Славка пахла лесом и свободой.

Она придвинулась вплотную. Её бедро прожигало сквозь тонкую простыню, Лука против воли ощутил проснувшееся желание и нехотя отодвинулся.

— Так нельзя, Слав.

Она взяла его руку и положила на свою грудь, сверху придавила ладонью.

— Я хочу нежности.

— Нет, не нежности ты хочешь, — он медленно высвободил пальцы, — ты хочешь страсти. Чтобы всё ревело, пылало, обрушивалось и клокотало. Тебе нужен тот, кто не целовать тебя будет, а кусать.

Славка резко встала, нервно одёрнула ночную рубашку.

— Нет, значит?

— Нет.

— Тебе будут сниться кошмары, — мрачно пообещала Славка.

— Я в этом не сомневаюсь, — Лука снова лег, но читать не продолжил, закрыл книгу и положил на пол. — Спокойной ночи.

Славка не ответила. Не хотела признавать, что Лука прав. Она его любила, но нежности ей было недостаточно. Ей хотелось больше, острее, глубже.

Закутавшись в простыню, она отвернулась к стенке. Несколько минут обиженно сопела, воображая, какие жуткие кошмары сплетёт Луке. Он ещё пожалеет, что оттолкнул её! Но постепенно злость утихла, переплавилась в смутную надежду, что просто нужно немного подождать и быть хитрее. Лука не заслужил кошмаров, пусть спит спокойно. А вот староста, пожалуй, пусть немного помучается.

Но, утонув в дрёме, Славка почему-то прошла мимо её сна, хотя в калейдоскопе смазанных ярких картинок нашла его безошибочно. Мелькнул безголовый младший брат Кати, а следом за ним Демьян Станиславович, спешащий куда-то на тонких паучьих ножках, из-за рядов пожухлых подсолнухов выглянул красный трамвай. Всё не то. Славка отмела чужие сны, убежала из собственного и с разбега прыгнула в сон сероглазого Криса.

Он стоял на краю обрыва полностью обнаженный и, расправив в стороны руки-крылья, обнимал небо. Порывы ветра топорщили роуч⁷ на его голове. Цветные перья трепетали и, отрываясь, устремлялись вверх. Крис едва удерживался от падения в туманную бездну, но не отступал и не уходил, сопротивлялся упругим потокам ветра. А потом просто шагнул и провалился в пустоту.

Славка проснулась и, распахнув глаза, прошептала незнакомое слово:

— Шинук.

______________________________________