Босх в помощь! О гормональных либералах и безродных патриотах

Вот один лишь пример. Но характерный. Журналисты любят пугать нас пушкинскими словами о «русском бунте, бессмысленном и беспощадном». Чаще пугают разве только фашизмом, что лично я воспринимаю как бессовестное вранье и прямое оскорбление собственного народа – антифашиста по самой своей сущности. И в этом пугании очень точно прослеживается основной метод управления, используемый «четвертой властью», – метод полуправды, полуцитаты, полуухмылки, полуинформации. Кстати, замечательный журналист, умнейший и честнейший человек А. Гостюшин, автор знаменитой «Школы выживания», незадолго перед смертью начал писать книгу о том, как уберечься от злокачественной полуинформации, полагая, что это – главное условие духовного, да и физического выживания. Есть о чем задуматься. А есть ли кому задуматься? Есть. Порядочных людей, простите трюизм, больше, чем непорядочных. И в журналистике тоже. Беда в другом: честная оценка происходящего для многих пишущих и вещающих в эфире людей снова стала делом кухонным. Приходя в редакцию, журналисты снова становятся рядовыми служащими, участвующими в выполнении общегосударственного плана строительства, но теперь уже – капитализма. И понять их можно. Раньше партийный журналист думал: самое страшное – лишиться партбилета. Теперь, став как бы беспартийным, он осознал: куда страшней – лишиться средств к жизни, которая становится все дороже, ибо быстрое создание класса собственников – дело дорогостоящее, может быть, даже более дорогостоящее, чем быстрая ликвидация того же самого класса после Октября 17-го. А перспектива нищеты сплачивает похлеще самой строгой партийной дисциплины!

Но вернемся к Пушкину, который, как известно, «наше все». В необрезанном варианте его знаменитые слова выглядят так: «Состояние края, где свирепствовал пожар, было ужасно. Не приведи бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, кто замышляет у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».

«Российская газета», февраль 1996 г.

Десовестизация

Приснопамятный процесс десоветизации в нашем Отечестве проходил громко – под рев тысячеглоточных митингов, требовавших больше социализма, под залпы показательных парламентских стрельб, под плач беженцев, потерявших кров в кровавой суматохе суверенитетов, под обиженный клекот слетавшихся в страну диссидентов. Зарубежная общественность наблюдала за происходящим в России с чисто спортивным интересом, делала ставки и выигрывала. Оно и понятно – десоветизация на первый взгляд шла успешно: вместо серпа с молотом – двуглавый имперский орел, вместо советской империи – геополитический оглодок с гордым именем Свободная Россия, вместо мелких расхитителей социалистической собственности – крупные банкиры и предприниматели, вместо советов народных депутатов – мэрии и префектуры…

Впрочем, по поводу успешности этой десоветизации у меня есть свои соображения. Скажем, после окончательного развала Золотой Орды, полагаю, на Руси тоже проводилась своего рода «детатаризация», однако не мной сказано: поскреби русского – найдешь татарина. Да, попытка создать нового, советского, человека в целом потерпела крах, но, в частности, все мы немножко советские люди. Навсегда. И дети наши будут таковыми, и внуки, и правнуки. Иногда это будет почти незаметно, иногда будет поражать своей внезапной очевидностью: так в вызывающе славянской семье порой рождается маленький очаровательный чингисханчик… Но я о другом!

Дело в том, что одновременно с десоветизацией шел и другой процесс, тихий, неприметный, почти невнятный нам самим, не говоря уже о наших заморских болельщиках, переживающих как личную победу каждый гол, забитый нами в собственные ворота. Процесс этот, понимая всю его неоднозначность и сознавая условность любого термина, я решил назвать десовестизацией. О ней и пойдет речь.