Боснийская спираль (Они всегда возвращаются)

Никак. По всему выходило, что, согласившись на это безумие, Берл совершает серьезный проступок, даже преступление против этического кода той невидимой армии, солдатом которой он себя числил. Он бы, конечно, в жизни не согласился, когда бы не оказалось, что Энджи — внучка Габриэля Кагана, а не просто местная сумасшедшая, на выкрутасы которой не следует обращать внимания, при всем уважении к ее несомненным достоинством в постели или даже учитывая пережитую ею трагедию. Но — внучка Кагана?.. — Это открытие потрясло Берла. Он никогда не воспринимал Старшего Мудреца как обычного человека с личными слабостями и личным прошлым.

Для Берла, как и для прочих посвященных, Габриэль Каган представлял собой совершенную машину для принятия решений, обязательных к неукоснительному исполнению и безупречных с моральной и практической точек зрения, даже если поначалу могло казаться иначе. Этот барьер в восприятии был настолько велик, что Берл ухитрился проигнорировать многочисленные признаки, прямо указывающие на связь между Каганом и Энджи, включая общность места, детали биографии, несомненное внешнее сходство и даже унаследованную ею способность читать мысли. Поэтому для того, чтобы до Берла наконец дошло, понадобилось, чтобы она произнесла имя своего деда открытым текстом.

«Это просто поразительно, насколько мыслительные стереотипы замыливают взгляд,» — подумал Берл, покосившись на Энджи. Сейчас уже сходство представлялось ему таким очевидным, что на секунду Берлу показалось, будто сам Габриэль Каган сидит рядом с ним на пассажирском сиденье джипа.

— Что это ты на меня так поглядываешь, со значением? — удивленно спросила Энджи.

— Учи правила, ангел мой, — буркнул он и вернулся к своим невеселым мыслям.

Так или иначе, теперь, когда связь стала фактом, он уже не мог вести себя по-прежнему, как будто ничего не произошло. При этом не имело никакого значения, что Энджи была уверена в гибели своего деда от рук мусульман во время Второй Мировой войны, а Каган, скорее всего, даже не подозревал о существовании дочери и внуков. Достаточно было того, что для него, Берла, Энджи автоматически перешла из разряда «чужих» в «свои», от которых нельзя уходить просто так, безразлично закрыв за собой дверь и оставив их наедине с бедой, пусть накликанной их же собственным безумием.

В определенном смысле ее можно было рассматривать как раненую. А своих раненых не бросают, и этот главнейший принцип этического кода перевешивал любые сомнения относительно преступной бесцельности предстоящей операции. Да, но что если не удастся ее спасти? Или — если получится так, что будущая бойня не принесет ей желанного результата? Женщины вообще труднопредсказуемы, а уж одержимые женщины — тем более. Нелегкая работенка — служить ангелом-хранителем у такой Энджи, особенно под градом пуль. Еще, чего доброго, психанет да и полезет в полный рост на пулеметы… Он снова опасливо покосился на Энджи, и чертова ведьма снова поймала его взгляд.

— Не волнуйся, Джеймс, — улыбнулась она. — Я смерти не ищу.

— Если ты, сучка, от меня без приказа хотя бы на метр дернешься, — хрипло проговорил Берл, — то, клянусь памятью родителей, я все брошу, догоню и ноги тебе отрежу. Если уж ты так здорово мысли читаешь, то должна видеть, что сейчас я говорю на полном серьезе. Поняла?

— Поняла, — она отвернулась, обиженная неожиданной берловой грубостью.

«Ничего, ничего… — мстительно думал Берл, заранее входя в роль армейского сержанта на базе для новобранцев. — Спесь-то не вредно с тебя посбить. Ангел смерти, мать твою…»

Он пристально вглядывался в темные заросли справа от проселка. По его расчетам, просека находилась где-то совсем рядом. Джип снова подпрыгнул на кочке.

«Странно, что мы до сих пор не летаем, а по кочкам прыгаем, — подумал Берл. — А то ведь тут целый сонм образовался: ангел смерти, ангел-хранитель, дядя Коля этот, с ангельскими глазками, а Саша, так он просто ангелочек.»

Берл усмехнулся. После того, как он обругал Энджи, настроение почему-то резко пошло на поправку. Справа показалась знакомая прогалина. Берл вынул переговорник и произнес одно только слово: «Здесь». Сашина тойота свернула с дороги и остановилась. Остановился и Берл.

— Сидеть! — прорычал он, увидев, что Энджи протянула руку, чтобы открыть дверь. — Я тебе что — разрешал выйти?

Энджи испуганно сжалась. В противоположность Берлу, она явно погрустнела.

Взяв с собой Сашу, Берл двинулся по просеке, вглядываясь в следы. К его облегчению, было не похоже, чтобы кто-то побывал здесь после него. Вот и полянка, где в свое время дожидался своего хозяина верный гольф, вечная ему память… Вот дерево, под которым Берл прятал ключи; поваленный ствол, на котором сидел, ведя разговор с Яшкой. Кстати, что-то Яшка давно не появлялся — не иначе как наскучил ему младший брат.

Чемоданы лежали нетронутыми в овраге, прикрытые валежником, точно там, где он их и оставил. Забрав оружие, Берл и Саша вернулись к джипу.