Босс

Доктор Мэннинг сделал ей укол, снимающий тошноту.

— Вы уже сказали родственникам? — спросил он.

— Знает только моя падчерица, — ответила Энн.

— Долго вам этот секрет не сохранить.

— Мне осталось не так уж много времени.

— Очень хотелось бы сказать вам, сколько именно. Иногда рентгеновские лучи приостанавливают болезнь на месяцы, даже годы. Но…

— Вы обещали мне пять лет. Три с половиной я уже прожила.

— Ваши дети выросли, не так ли?

— Мой сын, здоровенный малый, играет в футбол за университет Огайо. Дочь в этом году окончила школу и осенью начинает учиться в Принстоне[119]. Они, можно сказать, вылетели из гнезда. Кто будет нуждаться в моральной поддержке, так это мой муж.

— А кто поддерживает вас, миссис Лир? Эмоционально?

— Для Джека это будет удар. Я не хочу причинять ему лишних страданий. Пусть он узнает о моей болезни как можно позже.

7

Харрисон Уолкотт умер в июне в возрасте восьмидесяти семи лет. Джек и Энн прилетели в Бостон на похороны. Хорэны, провожавшие в последний путь Эдит Уолкотт, на этот раз не пришли.

В июле Линда приехала в Гринвич и, пока Нелли плавала в бассейне, сказала Энн, что семейная жизнь с Гаем Уэбстером у нее не заладилась. Линда принимала противозачаточные таблетки, чтобы не забеременеть от него, он же хотел ребенка.

— Не хочу я рожать от этого человека! — заявила Линда. — Я не так глупа!

— Не хочешь, не рожай, — мягко ответила Энн.

Линда долго смотрела на Энн, прежде чем заговорила вновь.

— Энн, ты худеешь. Сидишь на диете?

— Нет, у меня анемия. Из-за нее я теряю вес, и меня не покидает ощущение усталости.

Линда нахмурилась:

— Энн..

— Джони знает, — прошептала Энн. — Теперь, похоже, и ты. Это наш секрет. Скоро все раскроется. Но не сейчас.

— Энн, замуж я вышла неудачно. Я приехала сюда, чтобы спросить, как ты и Джек отнесетесь к тому, что я уйду от Гая и поживу здесь. Мне бы этого хотелось. И тебе нужен близкий человек.

Энн закрыла лицо руками и расплакалась.

— Только при условии, что ты хочешь покинуть мужа по другим причинам.

8

Энн, Джек, Линда и Нелли сидели за обеденным столом.

— Я думаю, мы… — начала Энн. — Я думаю, мы… — И подалась вперед, упав лицом в тарелку.

Джек суетился над ней, похлопывал по плечам и по спине, пытаясь привести в чувство.

Линда вызвала машину «скорой помощи».

В среду, 18 сентября 1968 года, секрет Энн был раскрыт.

Последующие десять суток Джек провел в больнице, спал урывками на кресле у кровати Энн. Он наблюдал, как она слабела день ото дня. Наблюдал за отчаянными попытками врачей затормозить болезнь. Энн становилась все более апатичной. У нее выпали все волосы. Она об этом, похоже, не догадывалась. Во всяком случае, ее это уже не могло беспокоить.

Большую часть времени Энн спала, но когда бодрствовала, всех узнавала и все понимала.

— Я пыталась как можно дольше держать тебя в неведении, — призналась она Джеку. — Знала, что ты будешь переживать. На три года меня хватило.

— Я с радостью разделил бы с тобой твои страдания, — прошептал он.

— Мы прожили вместе двадцать два года. Я заплатила бы такую цену за эти счастливые годы, даже если бы заранее знала, что меня ждет.

Когда она снова заснула, Джек разрыдался. На десятый день пребывания Энн в больнице доктор Мэннинг пригласил Джека к себе в кабинет.

— Она может вернуться домой, мистер Лир.

— Чтобы умереть, — вырвалось у Джека.

Молодой доктор потер виски.

— Мы сделали все, что могли.

Энн привезла домой машина «скорой помощи». Две медицинские сестры уложили ее в кровать. С этого момента кто-то из медсестер постоянно находился при ней.

Когда позволяли силы, Энн садилась на кровати. Просила Джека поиграть с ней в слова. Играла активно, похоже, ей это нравилось.

Джек созвал детей. Лиз приехала сразу. Эль-Джей сказал, что в субботу у него важная игра, но он прилетит в воскресенье. Джек позвонил Вуди Хейсу. Тот лично отвез Эль-Джея в университетский аэропорт и посадил на предоставленный деловым партнером Джека самолет, на котором Эль-Джей и прибыл в аэропорт Уэстчестера. Игру он пропустил. Джони и Сара прилетели из Лос-Анджелеса на самолете, принадлежащем Эл-си-ай.

Все знали, что им предстоит попрощаться с Энн.

Она настояла, чтобы ее снести в гостиную. Сидела в кресле-каталке у камина в серых брюках, скрывавших ее высохшие ноги, и темно-зеленом свитере, скрывавшем высохшее тело и руки. Надевать парик или прикрывать голову платком либо шляпкой Энн не стала. Выпив шотландского и съев тарелку супа, она настоятельно попросила детей не вставать из-за стола. Не хотела, чтобы они видели, как Джек и медсестра будут поднимать ее по лестнице.

Когда Энн заснула, Джек спустился вниз. По его щекам катились слезы. Он не выходил из дома с того дня, как Энн привезли из больницы. От горя он ничего не соображал и уж тем более не мог заниматься делами. Управление компанией взяли на себя другие люди. Мэри Карсон прилетела из Хьюстона. Ее назначили председателем исполнительного комитета, которому и поручили заниматься текущими делами до возвращения Джека. Ему не решались даже позвонить.