Босс

— Из-за моего участия в Комитете?

— Кто-то прислал ей номер «Дирборн таймс». Ты знаешь, это газеты Генри Форда[49]. Там написано, что создание Комитета — часть общего плана, цель которого — втянуть Соединенные Штаты в войну, чтобы спасти евреев Европы от антисемитизма нацистов. — Уолкотт пожал плечами. — Там так пишут.

— Кто-нибудь воспринимает всерьез эту точку зрения?

— Никто, кроме малограмотных антисемитов. Кимберли знает, что в этой статье нет ни грана правды. Но она расстроена из-за нападок, которым ты неизбежно подвергнешься.

— По ее мнению, джентльмен должен держаться в тени, чтобы его, не дай Бог, не отождествили с той или иной идеей.

— Мне очень жаль, Джек.

— Мой отец тоже недоволен, — признался Джек. — Прислал телеграмму. Хочет знать, в своем ли я уме.

4

Информационный стратегический комитет собирался лишь дважды. В своей текущей работе члены Комитета ограничивались обменом письмами и рассылкой служебных записок, изредка перезванивались. После второго заседания, которое прошло в Вашингтоне в сентябре, Джек задержался в столице на день, сняв «люкс» в «Мейфлауэре».

В Вашингтон он приехал не один, «люкс» делила с ним Бетси. Они лежали в кровати, и Джек рассказывал ей о работе Комитета, признавая, что собирается он впустую, поскольку никто из влиятельных сотрудников администрации президента ни на одно из заседаний так и не явился.

Бетси приподняла член Джека и пристально посмотрела на него. Потом обхватила пальцами, словно замеряя диаметр.

— Есть у тебя чем похвалиться. Жаль, что у Кертиса не такой большой.

Джек улыбнулся:

— У него есть другие достоинства.

— Да, конечно. Он хороший человек. Верный. Мне следовало бы находиться с ним в Лондоне, а не лежать с тобой в постели в Вашингтоне. Тебя это не беспокоит? Я хочу сказать, не предаем ли мы твоего друга, моего мужа и просто хорошего человека?

— Давай разберемся со всем по порядку. Ты говоришь, что Кертис — хороший человек. Так оно и есть. Он также мой друг и твой муж. Но вот насчет «предательства»… Не слишком ли крепко сказано? Ты одинока. Время от времени тебе необходим мужчина. Этим мужчиной могу быть я. Вот тут никаких осложнений возникнуть не может, потому что наши отношения не приведут меня к разводу с Кимберли, а тебя — с Кертисом.

— Со мной все понятно. Мне одиноко. Мой муж в Лондоне. Но ты? Твоя жена в Бостоне.

— Мне так же одиноко, как и тебе, Бетси.

— Она не пускает тебя в свою спальню?

Джек заулыбался:

— Отнюдь. Она теперь экспериментирует. Хочет, чтобы я лупцевал ее. Поверишь ли, на полном серьезе предложила, чтобы я выпорол ее кнутом для верховой езды.

— Господи! Но тогда…

— Бетс, отношения у нас сложные. Скажем так: она хочет меня, но я ей уже не нравлюсь. Мы любовники, это точно, но я не уверен, что мы остаемся друзьями.

— То есть?

— Десять лет мы потратили на то, чтобы что-то создать. Свое, общее. К примеру, полностью выйти из-под контроля моего отца. И нам это удалось. Такое вот созидание я и называю дружбой супругов. Но теперь я не думаю, что мы по-прежнему идем по жизни рука об руку. Ее шкала ценностей…

— Я знаю, Джек, — вздохнула Бетси. — Если б мы с тобой могли…

— Если б не дети, смогли бы.

— Ты серьезно? Если бы не дети, ты бросил бы ее ради меня?

— Мне с тобой спокойно, Бетс. Спокойно и уютно. А вот рядом с Кимберли покоя не обрести.

Бетси мягко сжала ему мошонку.

— Я бы обеспечила тебе покой, — прошептала она.

— Ты бы гордилась мною, Бетси. От нее я этого не дождусь никогда, не будет она гордиться мною, хоть тресни. Что бы я ни сделал, все не по ней. В этом году я купил еще две радиостанции. Она все равно не гордится мною. Мой гребаный отец тоже мной никогда не гордился, но мне на это плевать. А вот от того, что не гордится Кимберли, больно.

Бетси скатилась с кровати и прошла в ванную. Дверь закрывать не стала, поэтому он услышал, как полилась в унитаз моча. В свои чуть ли не сорок лет, на четыре года старше Джека, Бетси оставалась игривой, как девчонка. Вот и теперь она села в поезд не в Бостоне, а на первой остановке после железнодорожного вокзала, в Дедхэме. Зайдя в купе и получив от кондуктора билет, Бетси тут же разделась догола и в таком виде доехала до самой Пенн-стейшн. А для Джека словно повторилась поездка в «дузенберге» из Бостона в Уайт-Плейнс, когда она задрала юбку, да так и не опускала ее. Бетси любила поразвлечься, не слишком обращая внимание на приличия.

Она была куда полнее Кимберли или Конни, но ее нижнее белье не предназначалось для того, чтобы делать тоньше фигуру, наоборот подчеркивало те места, где всего было много. Бюстгальтеры поднимали и выпячивали грудь. Бетси и не пыталась скрыть округлость живота и носила обычные нейлоновые трусики. Вот и сейчас ее наряд состоял из таких трусиков и кружевного белого бюстгальтера.

— Итак… — Бетси вышла из ванной и плотоядно улыбнулась, — …значит, ей нравится, когда ее шлепают по заднице?

Губы Джека разошлись в улыбке.

— Не следовало мне этого говорить.

Бетси присела на кровать у самого изножия.