Босс для зайки

Я ничего не понимаю. Михаил тоже. Он молча промакивает салфеткой пятно на груди, пока Кристина душит меня в объятиях и обцеловывает лицо.

— Надо твоему отцу позвонить! — бежит в гостиную. — Срочно позвонить! И, как обычно, его нет рядом в самые важные моменты!

— Вот черт, — шепчу я, когда до меня доходит, почему Кристина так визжит. — Михаил…

— Что, Настюш?

— Ваня! Ваня! — раздаются крики Кристины. — У меня такая новость! Такая новость! У нас будет внук!

Лицо Михаила вытягивается в бледный кирпич.

— Как от кого? — охает в гостиной Кристина. — От Настеньки! Вот не жрал бы вчера устриц, то знал бы от какой Настеньки!

— Михаил, вмешайся, — шепчу я. — Какой внук?

— Да что сразу шлюха? — рявкает Кристина. — Настя не такая! Я в людях разбираюсь! Ты опять? Это были не мошенники! Ваня! ты обещал не вспоминать об этом случае! Все! Какой-ты противный! У тебя будет внук или внучка! Что ты бухтишь?! Приезжай и сам посмотри на нашу Настеньку.

— Ты уже стала нашей, — едва слышно отзывается Михаил. — Это плохо.

— Так сделай что-нибудь! — цежу сквозь зубы я.

— Я же говорил тебе, чтобы ты молчала? — Михаил отодвигает стул и решительно поднимается.

— Но мне правда нельзя пить, — обиженно поджимаю губы.

— Мама! — повышает голос Михаил.

— Вызови врача, Вань, — воркует Кристина. — И пусть не твоим поносом займется, а твоей головой! Все, Вань! Я с тобой не разговариваю, пока ты перед Настенькой не извинишься. Все, пока.

— Мама! — Михаил бьет кулаком по столу.

— Что?! Оливье невкусный? Не понравился?

Я прячу лицо в ладонях. Она издевается или действительно такая бесхитростная, что готова назвать незнакомую девицу “нашей Настенькой”? И как мне совестно, что сейчас михаил разрушит ее радость.

— Я не пробовал оливье.

— Так попробуй, а потом кричи! — фыркает Кристина. — Весь в отца пошел! Ешь оливье, кому говорю!

Михаил хватает тарелку и зло отправляет ложку салата в рот. Жует, сверлит мать злым взглядом и глотает.

— Неплохо.

— Неплохо?! — охает Кристина. — Настя! ну ка, попробуй мой оливье. Я этой вредной морде не верю.

Дрожащей рукой беру ложку. Я должна сказать, что не будет никакого внука. Пережевываю оливье. А ведь вкусно. Нежно так. Овощи и мясо порезаны мелко, а майонез немного сладковатый и сливочный.

— Майонез домашний? — спрашиваю я и оглядываюсь.

Кристина расцветает улыбкой:

— Да.

— Очень вкусно.

— Оливье надо заправлять только домашним майонезом из перепелиных яиц. Меня бабушка этому научила.

— Мама, — Михаил отставляет тарелку, а Кристина смотрит на наручные часы и ойкает.

— Мне пора, — хватает шубу со стула, — у меня йога через пять минут! Опаздываю!

— Мама!

— Я опаздываю, Миша! — отмахивается она и бежит прочь, накидывая на плечи шубу. — Потом поговорим.

Ураганом проносится через гостиную:

— Настенька, я обязательно поделюсь с тобой рецептом, но опаздываю, елки палки, а йогистка у нас жуткая мымра!

Хлопает дверь, и я медленно моргаю:

— Михаил, это катастрофа.

— Нет, Настюша, — опускается на стул, — это моя мама.

— Миша! — доносится крик Кристины, — про подарочек под елочкой не забудь! И, Настенька, свой подарок ты тоже получишь! Не переживай и не злись.

Опять хлопает дверь, и я вздрагиваю.

— Ну, — Михаил покачивается на стуле, скрестив руки на груди. — Ты вполне могла сегодня залететь. Я же в тебя кончил.

— Я таблетки пью, — сжимаю вилку.

Михаил косит на меня возмущенный взгляд, будто я перед ним страшно провинилась, а затем и вовсе разворачивается ко мне:

— Они вредные.

— Трахаться с боссом без резинки тоже вредно! — рявкаю в его лицо и замолкаю, уткнувшись сердитым взглядом в тарелку.

Отправляю в рот ложку оливье за ложкой. Я тоже злюсь на себя, что совершенно нелогично.

— Год начался просто отлично! — Михаил встает и размашисто шагает в гостиную, — то розовый заяц с битой, то мама с утра, как новогоднее чудо, внезапное и бьет по самой макушке.

— Она даже милая, — печально вздыхаю.

— Зубодробительно милая, — зло шипит Михаил. — Надо замок менять.

Глава 11. Галстук

— Михаил…

Сажусь на край дивана.

— Не сейчас, Настюша, — строго отвечает Михаил, срывая с плоской коробки красную оберточную бумагу.

Тон такой, будто я перед ним действительно провинилась. Будто я коварная жена, которая в тайне глотает контрацептивы.

— Михаил, это глупо…

— Я же сказал, не сейчас, — смотрит на меня исподлобья и мнет оберточную бумагу.

— Ладно, — складываю руки на коленях и перевожу взгляд на елку. — Тоже мне.

Открывает коробку, а там часы на черной подложке. Михаил их внимательно разглядывает и улыбается, когда переворачивает. Мне очень любопытно, что он там такого увидел, что не смог сдержать улыбку. Встаю, подхожу к креслу, на котором расселся мой вредный босс и сажусь на подлокотник. Показывает оборотную сторону часов, а там тонкая гравировка “лучшему сыну на свете”.

— Вот так, — Михаил накидывает часы на запястье, — я лучший сын на свете.

— Это мило, — я тоже не могу сдержать улыбку.

— Не буду спорить, — застегивает ремешок и откидывается на спинку кресла.

На нижней ветке елке подвязан зеленый галстук с желтыми утятами.