Босс для Золушки (СИ)

Я в несколько шагов достигаю кухни и вижу там храпящего отца. Он уснул, сидя на старом табурете и положив голову прямо в тарелку с колбасной нарезкой. Мачеха невозмутимо сидит напротив него и вяло чавкает солёным огурцом. На меня она смотрит так безмятежно, как будто происходящее в нашей квартире — абсолютно нормальное явление.

— Ваша Лика закрылась с кем-то в ванной! — цежу я сквозь зубы. — И они там… они…

Я не могу подобрать слов, потому что мне снова становится стыдно. Обсуждать такие вещи с посторонними людьми всегда трудно, а Альбина — именно посторонняя для меня. Чужая женщина, проникшая в наш дом против моей воли.

— А… ты про мою Анжеликочку? — заплетающимся языком откликается мачеха, снова откусывает кусок огурца и с набитым ртом комментирует: — Ну да… она пригласила на наш праздник своего Вованчика… Они только что в ванную пошли, а то у вас тут негде спокойно пообжиматься бедняжкам. У них такая любовь, прям как в кино. Не зря я ее в честь маркизы ангелов назвала, — гордо подытоживает она. — Все мужики от нее с ума сходят. Даже Гога, главный по району, внимание проявляет…

— Да плевать мне на вашего Гогу и кино! — взрываюсь я. — Скажите Лике, чтобы она не любилась со своим парнем в нашей ванной! У нас не гостиница на один час! В доме ребенок, вы понимаете?

— Сбавь тон, когда с матерью разговариваешь, — с внезапной жёсткостью отвечает Альбина, и я застываю с открытым ртом.

Нетрезвой невнятицы в ее голосе сейчас почти не слышно. Ну и крепкая же баба… А уровень наглости у нее просто запредельный.

— Вы мне не мать, — говорю наконец. — И живёте здесь совсем недавно, чтобы командовать. Проявите хоть немного уважения к нашему дому.

Альбина медленно поднимается из-за стола и выходит, небрежно отпихнув в сторону ногу моего храпящего отца. Она упирает руки в бока — фигуристая, вульгарная в своем откровенном халате цвета фуксии, — и с усмешкой меня оглядывает.

— Да ты вконец оборзела, девчонка сопливая! Думаешь, раз папаша у тебя тюфяк, то ты так и будешь рулить им? Лафа закончилась, тю-тю, поняла? Теперь я здесь главная!

Осознание окончательного краха нашей жалкой семьи — одинокого пьянчужки с дочками, — обрушивается на мою голову, как ведро ледяной воды. Лицу становится холодно. Должно быть, я сильно побледнела.

Если прежде у меня оставались какие-то надежды на то, что с мачехой удастся со временем наладить контакт… что она найдет работу и вообще как-то сподвигнет отца на реальные действия по улучшению нашей жизни… то после этих слов всё меняется.

Если бы я была одна, то могла бы как-то перетерпеть ее соседство, пока финансово не встану на ноги. Но у меня есть сестрёнка. Она слишком маленькая, чтобы понимать разрушительное влияние такой женщины на неокрепший ум… и тлетворное влияние ее дочерей, которые начнут захаживать сюда регулярно, как к себе домой. А то и переедут. Ведь мой папаша точно возражать не будет, а мое мнение никого не интересует.

Я долго смотрю в насмешливые глаза Альбины. Она знает, что я понимаю новый расклад в нашем доме. Знает, насколько я бессильна. Знает, что мои руки связаны заботой о сестре.

— Чего молчишь, воды в рот набрала?

Не отвечая, я медленно выхожу из кухни. За дверью ванной по-прежнему слышна возня любвеобильной Лики с ее парнем, охи и вздохи. На ходу достаю из кармана свой маленький кнопочный мобильник и набираю знакомый номер.

— Люда?

— Привет, Кать, — отвечает она, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. Слышен звонкий цокот каблуков по асфальту. — Я тут в клубешник один иду потанцевать, отдохнуть. Хочешь со мной?

— Я не могу. Слушай… Помнишь, ты говорила, у тебя знакомая комнату тут неподалеку сдает недорого? Там предложение ещё в силе?

— Да, комната ещё свободна. Я тебе контакты сброшу, — голос Людки становится серьезным. — Чего стряслось-то, Кать?

— Потом расскажу. Спасибо тебе, — в горле у меня стоит ком, и из-за него говорить тяжелее с каждой секундой. — И… хорошо повеселись там, Люд. Пока.

Я отключаюсь и быстро выскакиваю на лестничную площадку. Там приваливаюсь спиной к стене и медленно сползаю на корточки. Меня душат слезы. Я пытаюсь удержать рыдания, прижимая ко рту ладонь, но у меня не получается.

Хоть бы Настюша ничего не услышала…

Мобильник, судорожно сжатый в правой руке, внезапно вибрирует новым вызовом. Я прерывисто и длинно выдыхаю, стараясь успокоиться, и смотрю на экран.

Горыныч..?

Быстро хлопаю себя по щекам, чтобы взбодриться, и отвечаю с наигранной безмятежностью:

— Да, Олег Данилович!

— Катерина, — недовольно говорит управляющий, — ты случайно не в курсе, кто-нибудь из наших девочек терял туфли?

— Из наших девочек? Не знаю. Вроде нет.

Фактически я не вру. Никто из официанток действительно обувь не терял. Никто, кроме меня. Но сейчас речь-то не обо мне.

— Ладно, утром разберемся, — он бросает трубку.

Застыв на месте, я так и остаюсь сидеть с прижатым к уху мобильником. Неужели Горыныч что-то заподозрил?

Глава 6. Та самая туфелька-2

Сейчас

Проснувшись утром от звонка мобильного будильника, никак не могу сообразить, где я.