Босс и накачанный торс (СИ)

До тех пор, пока телефон, лежащий рядом, на столе, не завибрировал и не заголосил песенку про маленькую гнусавую мерзость. Которая гнусь, пожирающая поганки. Сразу догадалась, что названивает мне мама. Только она может терроризировать мой номер минут десять к ряду, разряжая аккумулятор.

- Да, ма, - протянула, с обреченностью проводя пальцем по зеленой трубочке, которая высветилась на экране смартфона.

- Дорогая! – веселый голос матушки ножом проехался по сердцу в предчувствии какого-то подвоха. Если родительница такая радостная, жди беды.

- В чем дело? – проворчала, открывая таблицу с графиком и внимательно изучая показатели.

- Почему как что, сразу в чем дело? – мама насупилась. – Я просто позвонила узнать, как ты поживаешь, дорогая моя.

- Нормально, - передернув плечами, ответила.

Как я поживаю… Если не брать в расчет постоянные кошмары, которые уже несколько лет преследуют меня по ночам… Еще будучи замужем я не могла нормально спать. Супруг в любой момент мог выйти из себя. И его не волновало, сплю я в тот момент или готовлю, стоя у плиты.

- Ах, дочка, у меня для тебя замечательная новость!

«У тебя появился новый папа», - закончила за нее.

- У тебя появился новый папа! – вторила моим мыслям родительница.

- Лучше бы ты вернулась к отцу, - сказала еле слышно.

- Что ты говоришь? – мама не расслышала.

- Ничего, - хмыкнула. – Можно на этот раз я не буду за тебя радоваться?

- Ты невоспитанная и безразличная к близким, - опечалилась родственница.

- И кто у нас на этот раз? – решила перевести тему разговора в более спокойное русло. Безопасный окоп. Уйти от скользкой, как слизняк беседы.

- Джон Уокер, - назвала имя своего нового кавалера ма.

- Афроамериканец? – предположила.

- Нет, - с какой-то затаенной печалью пробормотала мама.

- Слава богу.

- Что-что? – матушка не расслышала моих последних слов.

- Ничего, - отмахнулась. – Тогда могла бы его не представлять. Сколько их было и сколько еще будет…

- Я просто беспокоюсь о своем женском здоровье.

- А нельзя было беспокоиться о нем с одним конкретным мужчиной, - это я проговорила шепотом, так тихо, чтобы навострившие ушки курочки не поняли, о чем речь. Вон как смотрят, чуть ли глаза из орбит не вылезают. Тоже мне, пекинесы.

- Это скучно, - прямо представила себе, как она морщится. – С каждым мужчиной я испытываю новые ощущения. Мы не молодеем, Викуся. В этой жизни надо попробовать все.

Ну-ну… все. Какие бредовые слова. По ним выходит, что и наркотики (даже самые тяжелые) надо спробнуть. И что в итоге? Ты сдохнешь раньше, чем успеешь «опробовать» все самые тяжелые вещества.

- В этой жизни надо делать все, - не согласилась с мамой, - чтобы прожить как можно дольше.

- И в кого ты у меня такая занудная? – возмутилась ма.

Вопрос. Вопрос, на который никто так и не дал мне пока ответа. Конечно, по документам у меня был отец. Но зная шальную жизнь родительницы, я стала сомневаться в этом лет с тринадцати. Черт, им мог оказаться кто угодно. Внешне я больше походила на мать. От отца (предположительно биологического) мне не досталось ничего, кроме отчества и фамилии. Ну и московской прописки. Мама была из глубинки и вцепилась в первого попавшегося мужчину, который мог обеспечить ее крышей над головой, мертвой хваткой. Заразным клещом, питбулем. Короче, долгих четырнадцать лет мои родители жили вместе. Потом матушка перестала скрываться и ушла в загул. Тогда я и узнала и про Сереж, и про Паш, и про Вась…

- Так, когда нам тебя ждать в гости?

«Никогда», - мысленно произнесла. Вслух же сказала:

- Никогда.

Да, черт побери, я сегодня не оригинальная. Говорю, что думаю, делаю, что хочу. Кажись, критические дни наступили на горло и на чувство самосохранения.

- Что-о-о?! – зашипела женщина, даровавшая мне жизнь.

- Я не могу. Понимаешь… - Уши коллег стали медленно расти. Тоже мне, стадо Дамбо. – Работой загрузили. Приходится раньше приходить и доделывать. – А вот после этих слов я искренне надеялась, что Дарья с Лидией тоже предпочтут побольше поработать. Чтобы, не дай бог, не оставлять меня с начальником в отделе наедине.

- Ты совсем забыла про себя, - послышалось раздраженное в трубке. – И про меня. Ушла в работу. А как же личная жизнь?

- К черту мне личная жизнь, - ни словом не стала лукавить. – У меня перед глазами было два примера этой чертовой личной жизни. Я бы даже сказала – семейной. И знаешь, что?

- Что? – в голосе родительницы прорезалось любопытство.

- Это все паршиво. И абсолютно мне не нужно.

- Но…

- Прости, ма, связь плоха… - не договорила, изображая помехи. – Ниче… не… слышу… Алло! Эй! Мам… Ал…

И отключила телефон.

- Жестокая ты, - подал голос Вовчик.

- Нет, - заговорила Дарья. – Она не жестокая, она невоспитанная.

Да-да-да, считайте меня именно такой. И вот незадача – мне плевать на то, что вы обо мне думаете. Когда-то, возможно, меня бы и задели подобные слова. Год назад я поняла, что меня это совершенно не волнует. Спасибо первоклассному психологу, на которого уходила часть моей зарплаты. И мама, чего уж там, помогала в первое время.