Босс и парадокс

Городцов услышал. Еле заметно кивнул, а потом отпустил, сказав, что протокол он просмотрит еще раз. И оставит в нем пометки и рекомендации. Чтобы в будущем я не тратила на «пустяковую работу» столько времени.

Выйдя из кабинета босса, я не пошла к своему рабочему месту. Маринка уже смотрела на меня взглядом хищницы, которая ждет свою добычу как минимум часа три. Ей хотелось узнать из первых уст, что происходило в кабинете босса. И почему я, судя по всему, вышла оттуда такая подавленная.

Не хотелось утолять ее информационный голод. Вместо того, чтобы утолить ее любопытство, я снова вышла из отдела. Прошла по коридору до конца. Там располагалась женская уборная. Вошла в небольшое помещение, в котором еле помещались три кабинки, две раковины и одна сушилка. К слову сказать, только на нашем этаже так «повезло» с уборной. На других было все более прилично.

Войдя в одну из кабинок (повезло, что все они были свободны), заперлась и… расплакалась. Это было единственное, на что я сейчас была способна. Позволить себе сорваться. Выплеснуть все, что накопилось за последнее время. Избавиться от того, что давило на грудь, мешая нормально вдохнуть. Пусть потом нужно будет снова убивать время на то, чтобы прийти в себя. Выйти из уборной не с распухшим носом и красными глазами, а спокойной и уверенной в себе девушкой. И плевать, что это снова будет игра. Я в который раз буду делать вид, что все нормально. Я к такому уже привыкла.

Выходить из кабинки не хотелось. Поэтому я так и стояла, глотая слезы, и смотрела на запертую дверь. Потом услышала торопливые шаги. В туалет зашли две девушки. Процокали каблуками до раковин, включили воду. А потом защебетали. Или, как оказалось уже через минуту, нагло закудахтали:

— Слышала новость? — спросила одна из невидимок. По голосу определить ее не смогла.

— Какую? — заинтересованное в ответ. И этот голос я так же не признала.

— Новенькая из отдела Васильевны учудила. Снова пришибла нового начальника, — сказав это, девушка противно захихикала.

— Ой, Ленка, ну ты скажешь тоже, — рассмеялись в ответ. — Впрочем, ничего другого от нее ждать и не приходится. Та еще катастрофа. Как ее еще Изольда Васильевна не уволила.

— Светка, да ты что, — возмутилась Ленка. — Она ведь у нее на побегушках была. Принеси то, принеси это. Все делала. Поэтому и держали. А так-то у нее никаких способностей нет. Так что новый начальник быстренько от нее избавится.

— А потом ты переведешься к нему, — захихикала Светка. — И откроешь охоту на сына генерального.

— Эй, — шикнула на нее Ленка. — Это только слухи. Но я склонна в них верить. Иначе с чего бы Городцова выдернули из-за границы? Сидел бы там себе и дальше.

— И упустил бы возможность познакомиться с тобой, — противно хихикая, сказала Светка.

— В любом случае, — последние слова девушки были проигнорированы, — эта неудачница здесь не задержится. А я своего не упущу.

— Не сомневаюсь в этом.

Вода из крана перестала течь. Послышалось противное жужжание. Девушки высушили руки и пошли на выход. С шумом захлопнули дверь и, все так же противно смеясь, пошли прочь. Я же… продолжала стоять в кабинке и гипнотизировать дверь. Слезы сами собой высохли. Плакать больше не хотелось. Наоборот. Было желание выйти и вцепиться в шевелюры тех, кто распускает про меня дурацкие сплетни. Впрочем… никому другому, кроме Маринки, это было не нужно. Да и откуда кому-то из других отделов знать, была я под крылом у Изольды Васильевны или нет. И чую, после того как я сходила с Морозовым на обед, слухов про меня станет еще больше. И нужно будет найти где-то силы, чтобы выдержать их и не сломаться.

В уборную снова кто-то вошел. Занял кабинку слева от меня. Почему-то выдавать свое присутствие не хотелось. Я замерла, боясь даже лишний раз вдохнуть. Потому как точно начну хлюпать носом. Тогда пойдет еще один слух, что кто-то плакал в туалете. Потом кто-то догадается, что это была я. Страшно подумать, что последует за этим.

Только когда я снова оказалась одна, рискнула высунуть нос из кабинки и пройти к раковине. Зеркало, что висело прямо над ней, отражало замученное лицо вполне себе симпатичной девушки. Волосы которой слегка растрепаны, нос был еще немного красным, а глаза выглядели заплаканными. Но если не смотреть по сторонам, то никто и не заметит, что я плакала. Так что можно было выходить. Правда перед этим лучше бы умыться.

В отдел вернулась снова спокойной и собранной. На своем столе обнаружила злосчастную папку. Открыв ее, сразу наткнулась взглядом на размашистый почерк босса. Он говорил о том, что разберет составленный мной протокол. И он сдержал свое слово. В последний раз я видела столько пометок в черновом варианте своей дипломной работы.