Босс, я, кажется, рожаю! (СИ)

- Извини, Вадик, ничего личного – только бизнес.

- Но ведь отец больной там в этой квартире…куда я его?!

– Ты можешь…работать у меня… - предложил Ригерман. – Или у Андрея. Будешь жить на съемной квартире. Потом долги окончательно отдашь, тогда, может, удача тебе улыбнется. Без средств мы тебя оставлять не собираемся.

- Да пошли вы! – взбрыкнул я. – Пошли вы оба!!!

И вышел, не оборачиваясь, громко хлопнув дверью. Поверить не мог, что они со мной так поступили! Мне всего-то ничего оставалось времени, и я бы раскрутился! Я бы на ноги встал! Ну ничего! Все у меня еще будет! Сейчас к Маруське своей приду, мы с ней поженимся скоро! Заживем счастливо! Она будет хорошей! За отцом за моим ухаживать станет! Образуется все…Все будет хорошо…

**********

- То есть, и квартиру у тебя заберут?! А где мы жить будем?! – кричала Маруся.

- Я придумаю что-нибудь…

- Что?! И когда?! Ты мне подождать у моря погоды предлагаешь?! Мол, поженимся, а потом, может быть, все наладится! Я на слово поверить должна? Мне мое будущее не безразлично! Я в достатке жить хочу! Ты говорил, что дела предприятия идут хорошо, значит, врал?!

Я опустил глаза, пытаясь скрыть злость, которая меня обуяла.

- Мы же любим друг друга… Мы справимся… - процедил я сквозь зубы.

Она должна меня понять. Поддержать. Моя невеста. Будущая жена.

Но вместо этого…Маруся рассмеялась…

- Мы? Мы?! Нет уж. Ты дел натворил. Ты их и расхлебывай. Один.

- А ты?

- А что я? У меня и без тебя вариантов полно. Просто до этого дня ты был самым выгодным…

- Я думал…ты меня любишь…

- Любовь любовью, Вадик, - хмыкнула она, высокомерно отвернувшись, - но кормят нас и одевают…деньги…

***********

Тяжелыми шагами поднимался в квартиру отца. Долго стоял перед дверью, не решаясь повернуть ключ. Но все-таки сделал это и зашел внутрь.

Удушливый кашель, доносящийся из комнаты, царапнул нервы.

- Вадик? – прохрипел отец. – Это ты? Чего встал там? Помоги мне! Долго я тут буду лежать и вонять?!... Что за бесполезное существо… Вадик?!

Он уже давно болел и не вставал. Меня замутило от мысли, что снова придется возиться с его испражнениями. Это все, чем я занимался в его жизни. Стирал грязные простыни, мыл его задницу и слушал оскорбления. Потому что он так ни разу и не сказал мне «спасибо» или «я нуждаюсь в тебе», так ни разу и не назвал меня сыном, хотя я делал все возможное, чтобы заслужить его похвалу, его хотя бы дохлую благодарность.

Пройдя в его комнату, я сразу ощутил приступ тошноты от запаха мочи, кала, лекарств и…старости.