Босс, я не нарочно! или Я убью тебя, Ломова!

Олеся поддерживала друга всем, чем могла. И то ли для улучшения его имиджа, то ли для того, чтобы мужик снова не сбежал к другой, решила резко выйти за него замуж. Она затребовала с Германа аванс. Деньги ей нужны до зарезу.

Юристы не нашли никаких подводных камней. Герман перевел на счет Олеси нужную сумму, и уже через неделю бракоразводный процесс завершился ко всеобщему удовольствию.

Герман облегченно вздохнул. Я тоже. Теперь и он вольный орел.

В середине ноября Герман заказал билеты на самолет до Питера. Мне предстояло познакомиться с его родителями.

Я страшно волновалась. Как они меня встретят? Ведь я разведенка, да еще и с прицепом, не каждым родителям такая сноха понравится. Впрочем, у Германа тоже прицеп, так что у нас получается вполне себе веселый паровозик.

Отец Германа отошел от дел несколько лет назад и передал бизнес сыну. Мама Германа до сих пор преподает в консерватории. Не хочет оставлять любимую работу. Ее профиль – народные песни.

До Питера долетели без приключений. Город встретил промозглой погодой. Холод, ветер с дождем. Тяжелые стальные волны Невы гневно бились о гранитную набережную.

Квартира родителей Германа располагалась в центре. Они почти постоянно живут в загородном доме, но ради меня приехали в Питер. Чтобы я могла погулять по северной столице, насладиться ее красотами, посетить музеи. Мама Германа любезно купила нам билеты в театр и обещала провести для меня экскурсию по городу.

– Так что ты зря переживаешь, – успокаивал меня Герман, пока мы ехали в такси. – Я много рассказывал о тебе. Моим родителям не терпится с тобой познакомиться. Надо было бы и детей взять с собой. Но, боюсь, тогда бы мы застряли тут на пару недель, не меньше.

Холодные струи дождя потоками стекали с крыши автомобиля. Очень надеялась, что погода хоть немного улучшится.

Четырехэтажное здание с мрачными совами над окнами и рыцарями при входе встретило торжественно и несколько холодно. Серый фасад нависал надо мной узким эркером и балконами с прихотливыми коваными решетками.

Герман держал надо мной раскрытый зонтик. Но он практически не спасал от дождя. Сердитый ветер бесцеремонно швырял в меня тяжелые холодные капли.

Парадный подъезд окутал теплом. Я словно попала во дворец. Обмерла, увидев всю эту красоту. Роскошная лепнина, на стеклах окон распускались лиловые ирисы, широкая лестница с витыми перилами. Хрустальная люстра с висюльками добила меня окончательно. Вся эта красота в подъезде! Пусть даже парадном.

Строгий консьерж при входе окинул нас проницательным взглядом. Но узнав Германа, тут же сменил гнев на милость.

– Добрый день, – расплылся он в улыбке. – С приездом, Герман Юрьевич. Как добрались?

– Спасибо, Николай Семенович, отлично. Страшно соскучился по Питеру!

Консьерж шустро вышел из-за стойки, распахнул дверь узкого лифта, который притулился рядом с лестницей. Его закрывала медная решетка с причудливым узором.

Никогда раньше не видела таких лифтов. Внутри отделка красным деревом с инкрустацией. Зеркало на стене в тонкой золоченой раме. На полу мраморная мозаика.

Поднялись на третий этаж. Всего две квартиры. Высокие двустворчатые резные двери. Герман нажал на медный звонок. Послышались шаги, дверь бесшумно распахнулась.

Я увидела мужчину лет шестидесяти с небольшим. Высокий, подтянутый, очень похож на Германа. Рядом с ним стояла улыбающаяся миниатюрная женщина. Худенькая, изящная. Ее светлые волосы были забраны на затылке.

– Добрый день, – выпалила я.

– Добрый день! – она сделала широкий жест рукой, приглашая пройти внутрь. – А мы вас уже заждались.

– Мама, папа, – Герман положил руку мне на плечо. – Это Юля.

– Не поверишь, догадался, – коротко рассмеялся его отец и протянул мне руку. – Юрий Петрович. Очень, очень рад знакомству.

– Я тоже, – улыбнулась в ответ.

– Мою маму зовут Валентина Александровна.

– Рада видеть вас в своем доме, – радушно ответила на мое приветствие женщина.

– Говорите мне «ты», – попросила я. – Так мне будет проще.

Официальная часть знакомства была завершена. Мы прошли в гостиную. Она поразила меня изысканной роскошью. Именно так и я представляла себе квартиру настоящих петербуржцев. И неважно, что родители Германа родились в Златогорске. Не сомневаюсь, за те годы, что они живут здесь, они впитали в себя атмосферу северной столицы.

Массивная дубовая мебель, светлый ковер на полу, по стенам старинные картины в резных рамках. Тяжелые шелковые оконные портьеры цвета шоколада подхвачены витыми шнурами. И, конечно же, люстра из цветного стекла. Она свешивалась над столом с высокого потолка.

Большой круглый стол накрыт для чаепития. Тонкий белый фарфор светился в полумраке комнаты.

Я зря боялась знакомства с родителями Германа. Мы пили чай, говорили на разные темы. Никто не пытал меня о прошлой жизни, не задавал каверзных вопросов. Не интересовался, люблю ли я их сына и почему разошлась с первым мужем. Очень деликатные и интеллигентные люди.

Меня угощали фирменными питерскими пирожными. Мама Германа настоятельно требовала, чтобы я попробовала все. И я не могла отказать, настолько все было вкусно и изысканно.