Босс, я тебя хочу

Мы уже обсуждали эту ситуацию. Я не хотела, чтобы у семьи моего мужчины были какие-то проблемы, поэтому запретила Артёму пытаться идти против моего отчима. С другой стороны я понимала, что справиться со всем в одиночку не смогу. Не в том я положении, чтобы моё слово что-то значило для общественности, в глазах которой я просто неопытная девчонка в сравнении с влиятельным бизнесменом и политиком.

Просить помощи ведь не стыдно?

Чуть позже, когда мы лежали на диване, смотрели очередную серию и бросали воздушной кукурузой в Рекса, который пытался ловить её на лету, я всё же дала согласие на разговор с отцом Артёма. Мой мужчина сразу позвонил ему и договорился на завтра, аргументировав спешку тем, что я могу передумать. Так у меня просто не останется даже маленького шанса, потому что слишком поздно будет всё отменять — впереди ночь, а утром мы уже должны будем встретиться в кофейне, человек всё-таки проснётся раньше в свой законный выходной ради этого.

Я лежала на груди у своего мужчины, он гладил меня по руке, следы на которой я скрыла длинным рукавом, чтобы не нервировать его этими отметинами. Рекс вертелся рядом, пытался засунуть свой нос в тарелки, вызывая у меня приступы умиления, когда нехарактерно аккуратно лапой хотел свиснуть очередную вкусность со стола. Артём иногда посмеивался от происходящего на экране, а я щекой чувствовала вибрации в его грудной клетке.

Ещё недавно я хотела удалить наши совместные фотографии, а сегодня думаю о том, что у меня, кажется, появилась семья, хвостатый член которой опять решил попробовать стащить с моей ноги голубой носок.

Дайте мне кусочек дерева. Я хочу постучать, чтобы не сглазить.

Глава пятьдесят восьмая

Виктору Сергеевичу — отцу моего мужчины — пришлось немного подождать нас за столиком в кафе, потому что Рекс сегодня утром решил проявить свои лидерские качества и сцепился с соседским ротвейлером в попытке отвоевать территорию. Пса совершенно не волновало, что противник больше его раза в два и способен одной лапой прижать нашу бедолагу к земле. В итоге пришлось обрабатывать покоцанный нос. Это удалось только со второй попытки — после первого раза пёс забился под кровать, учуяв неприятный запах на ватке, и наотрез отказался выползать. Умник даже на приманку в виде любимых вкусняшек не повелся.

— Доброе утро, Соня, — я первая вошла в кафе, Артём искал себе парковочное место.

Почему вообще люди в воскресенье утро не счастливо спят в своих удобных постелях, а катаются в центр города и мешают решать важные дела?

— Здравствуйте, — чувствовала я себя максимально неловко, а мой мужчина, как по закону подлости, не торопился присоединиться к нам.

В соседнем районе он там паркуется что ли?

— Знаете, вчера мой сын выглядел действительно счастливым. Я очень рад, что вам удалось разрешить все недоразумения и вновь быть вместе, — кажется, на моих щеках сейчас смело можно было пожарить яичницу. — Ох, молодость. Столько ошибок совершаем по собственной дурости. Хорошо, если потом не приходится о них жалеть. Вы с моим оболтусом в старости только смеяться будете от воспоминаний, — мужчина улыбнулся мне и подозвал официанта, чтобы я могла сделать заказ.

— Мне подруга тоже говорила недавно, что нужно вовремя наступить на горло своей гордости.

— Мудрая у тебя подруга.

Пожалуй, не буду это передавать Ленке. Короной ещё моя красотка начнёт царапать потолки.

— Давай ты пока начнёшь рассказывать мне всё. Артём потом дополнит какими-то деталями, — Виктор Сергеевич открыл небольшой блокнот в кожаном переплёте и приготовился записывать мою историю.

Я начала с детства. Очень стеснялась, прерывалась, чтобы смочить пересушенное горло очередным глотком кофе. Уже подоспевший к этому времени Артём незаметно от всех сплёл под столом пальцы с моими и сжимал мою ладонь, когда на особенно неприятных моментах я срывалась и незаметно для себя переходила на шёпот. Мужчины давали мне передышку и переводили разговор в какое-то нейтральное русло, внимательно слушая, когда я начинала вновь.

Ситуацию с подставой на тендере пересказал Артём, пока я ковырялась в своём десерте.

Умом я понимала, что не сделала абсолютно ничего для вызывания интереса такого рода со стороны моего отчима, но всё равно ощущала себя перед отцом моего мужчины какой-то грязной падшей обольстительницей. Я прекрасно понимала состояние женщин, которым стыдно заявлять о насилии в свой адрес, потому что каждый раз боишься услышать обвинения в свой адрес и увидеть в глазах окружающих молчаливое осуждение.