Босс Мафии (ЛП)

Мы молча поехали к ней домой, и я мог сказать, что она волновалась, потому что в этом не было никакого смысла — а может быть, отчасти и был.

— Кукла. Я потянулся и коснулся ее руки, когда мы припарковались.

— Да… Она казалась задумчивой. Амелия посмотрела на меня, ее красивое лицо выглядело бледным. В ее обычно ярких глазах была какая-то тусклость.

— Ты в порядке?

— Нет. Она покачала головой.

Я повернулся к ней лицом. — Поговори со мной.

Она выдержала мой взгляд. — Иногда я… — ее голос затих, и она посмотрела вниз. — Иногда я скучаю по дням, когда все, о чем мне приходилось беспокоиться, это то, что я надену на следующий балет, или смотрю балет, а затем иду в танцевальную студию танцевать.

— Ты можешь вернуть те дни.

— Нет. Она покачала головой. — Я не могу. Я прыгнула со сковороды прямо в огонь, думая, что могу изменить мир, но я не могу, и теперь похоже, что мне целятся в спину.

Я не мог сказать ей, что Рафаэль никогда этого не допустит. У него было все самое лучшее, и он посылал их, прежде чем позволить чему-нибудь с ней случиться. У Демарко и Монтгомери не было бы ни единого шанса.

Это было неважно, и я был здесь. Это было занозой в заднице, но я не собирался позволять ей обижаться, не из-за того, что я поставил на карту в профессиональном плане.

Она была для меня важна.

— Пока ты со мной, с тобой ничего не случится.

— Эти парни опасны, Люк. Есть причина, по которой мы не смогли их поймать.

Они не могли их поймать, потому что они были копами и должны были делать все законно. Если бы это происходило дома, это уже было бы сделано.

— Не беспокойся об этом. Теперь я здесь. Разве я не вытащил тебя из засады?

Она немного улыбнулась. — Да.

— Тогда мы были просто напарниками. Представь, что будет сейчас. Теперь я бы бездумно убивал, если бы кто-нибудь осмелился с ней дернуться. К черту мои моральные сомнения насчет убийства.

Раньше я не давал людям право сомневаться. Я знал, как все работает, и часто парня, приходящего за тобой, заставляли это делать. С ней, однако, если бы я хоть раз видел поднятый другим человеком пистолет, я бы достал их, прежде чем они смогли бы сделать следующий вдох.

— Ты… ты действительно так серьезно относишься ко мне?

Я был удивлен и сбит с толку вопросом. Я думал, мы перешли этот мост, но понимал, почему она спрашивает. Это было как в ту ночь. Это был вопрос, ее вопрос. Вероятно, это был также мой шанс сказать ей, что я чувствовал на самом деле.

— О да. Я определенно серьезно отношусь к тебе, но не позволяй мне льстить тебе. Ты посмотри на меня и скажи, если я сделаю так. Мой отец всегда говорил, что когда люди находятся рядом, они должны иметь возможность смотреть друг на друга и знать, когда другой лжет или говорит правду. Я надеялся, что он прав, потому что я никогда не был близок ни с кем — до сих пор, и это, вероятно, было связано с тем, что мне пришлось показать этой женщине свое истинное Я с надеждой, что я смогу завоевать ее сердце.

Она посмотрела на меня, и ее губы приоткрылись.

— Я поняла, — медленно сказала она.

— Хорошо, запомни это. Я нежно поцеловал ее в губы.

Я свяжусь с Морисом, когда вернусь домой. К сожалению, то, что я задумал на ночь, придется отменить до завтра.

Я вышел из машины, готовый подойти к ней и открыть дверь, но я замер, когда увидел, что окно ее дома было разбито.

Дерьмо.

Глава 18

Амелия

Моя расческа и помада.

Вот что было взято. Кто, черт возьми, врывается в чей-то дом и забирает такие вещи?

Дерьмо. Я не могла с этим справиться. Это должно быть какая-то странная игра на нервах, которая сводит меня с ума. Должно быть, они воспользовались этим, чтобы напугать меня и дать мне понять, что они знают, где я живу.

Я была просто благодарна, что Джиджи не было, когда это случилось. Она вернулась примерно через час после того, как мы с Люком приехали, и в панике ворвалась в дом, увидев полицейские машины.

Люк вызвал ближайших патрульных полицейских, Джефферсон и Холлоуэй тоже приехали. Все они разговаривали в гостиной, а я сидела на террасе с Джиджи.

Я осталась здесь, чтобы собраться с мыслями, хотя Джиджи сводила меня с ума своим безумным трепом. Она, конечно же, достала свои драгоценные карты Таро и начала их разыгрывать. До этого она считала, что мы в опасности — как будто мы этого еще не знали — и, очевидно, мне нужно было кушать лучше. Всеобщий классический вывод, к которому она пришла, заключался в том, что кто-то взял мою расческу и помаду только для колдовства. Она была убеждена, что кто-то хочет меня заворожить. Когда Джефферсон и Холлоуэй услышали это, они насмехались над нами с презрением.

— Ты меня слушаешь? — спросила она, размахивая руками перед моим лицом.

— Нет, конечно, я тебя не слушаю, — отрезала я.

— Почему, черт возьми, нет?

— Потому что, Иисус Христос, Джиджи, ты думаешь, что это колдовство. Клянусь Богом, ты ни к чему не относишься серьезно. Это серьезное дерьмо.

— Это тоже серьезное дерьмо. Ладно, колдовство я просто предположила, но карты говорили, что ты в опасности.