Босс на одну ночь

Наступившая тишина не ослабляет моего напряжения. Напротив, усиливает. У меня стойкое ощущение что от напряженного тела Людвига исходит жар. Его поза нарочита расслаблена. Снова поворачиваю лицо к плазме и пытаюсь вникнуть в происходящее на телеэкране. Теперь вышла пара которая танцует страстное танго. Музыка буквально впивается в мои нервные окончания. Помимо этого, на танцовщице столь откровенный наряд, что даже смотреть было неловко. Движения пары были за гранью, кажется, я начала краснеть. Уж точно не ожидала что буду смотреть такое с мужчиной, который и так меня смущает… Когда пара заканчивает танец страстным поцелуем, я непроизвольно облизываю губы. И тут понимаю, что Лёд напряженно смотрит на меня! Он это видел! Он…

У меня перехватывает дыхание, пытаюсь скрыть свою реакцию кашлем. Но это глупо — Лед и так все понял. Чувствую, что мое лицо начинает пылать… От всей души надеюсь, что этот мужчина хоть мысли читать не умеет. Не догадается, что я сейчас подумала о поцелуе… с ним.

— Я тебя смущаю, Настя? — спокойно спрашивает Лед. — Может ты хочешь досмотреть телевизор в одиночестве?

— Нет… я лучше пойду к себе. Очень спать хочется.

Подскакиваю с дивана и убегаю в свою комнату как перепуганный до смерти зверек. О чем я только думала! До такой степени в его присутствии расслабилась. Мне сейчас ужасно стыдно и обидно… Но прислушавшись к своим ощущениям понимаю, что ни капельки не страшно! Он не пугает меня. Этот мужчина… Мой первый мужчина.

Вдруг понимаю, что хочу, чтобы он поцеловал меня. Хочу романтических отношений с ним. Но у него наверняка полно девушек. И невеста есть. Может и не одна. Он конечно не откажется закрутить со мной интрижку. Я чувствую, что нравлюсь ему — иначе бы не стал возиться, ясно же. Но это прямой путь к разбитому сердцу, а такого я себе позволить не могу!

Глава 17

Прошло почти две недели с моего первого рабочего дня, когда я была в дурацкой одежде, что теперь понимаю, как никогда явственно. Ну и последующего ужина с Людвигом, моего позорного бегства в свою комнату. Какой дурой я себя чувствовала на следующее утро!

На работу меня отвез Бьерн, а Людвиг за целый день так и не появился. Я работала, пыталась найти общий язык с коллективом, при полном отсутствии знаний какого-либо языка кроме русского. В общем, все шло спокойно, никто до меня не домогался, Лёд по сути даже не интересовался мной. Каждый день пропадал, занимаясь сгоревшим рестораном — об этом мне тоже проговорился Бьерн. Домой Лед приезжал поздно. Уезжал очень рано. Больше мы вместе не трапезничали. Почти не виделись. А в краткие минуты, когда пересекались на работе Людвиг не смотрел на меня. Снова все переменилось…

Я бы даже решила, что он не ночует дома, что остается у своей девушки или невесты, но слышала, как он приходил. Потому что ждала его, затаив дыхание. Не могла уснуть пока не придет. А являлся Лёд и в два ночи, и позже… Однажды мне даже показалось, что его шаги замерли именно возле моей комнаты. Словно он слушал — сплю ли я…

Как глупо! Боялась домогательств, а Лёд забыл о моем существовании. Я себя ругала. За то, что радости мне это равнодушие не приносило. Наоборот, я чувствовала, как в сердце поселилась грусть. Наверное, я идиотка. Ну не могла же вот так взять и влюбиться в того, кто силой меня женщиной сделал…

Да уже и не в той ночи дело… а в отношении, которое меня задевало очень сильно.

Во всем остальном обо мне более чем заботились. Через пару дней Бьерн привел ко мне девушку — преподавательницу английского. Девушка прекрасно говорила по-русски. Я с энтузиазмом принялась за учебу.

На работе старалась выполнять и перевыполнять то, что мне давали. Бьерн чаще всего выступал переводчиком, объяснял, что требуется от меня.

Он перестал запирать меня. Это стало самой большой радостью и в то же время волнением. Я думала почему. В чем причина? В том, что Лёд увидел, что я все довольна? Я и правда уже совсем не рвалась в Москву. Что у меня там есть? Только верная Таня, с которой я продолжала переписываться, но не часто. Да и не рассказывала я ей правду, с первого же дня. Я боялась написать ей, что меня по сути похитили. А теперь и вовсе ни к чему были подобные откровения. Теперь я знала, что Лёд привез меня в Голландию не как игрушку, не как пленницу, а из чувства вины. Хотел загладить, хотел мне помочь.

Так что я писала Тане, что мне предложили работу, что отрабатываю разбитое вино, и себе заодно кое-что откладываю. Что платят хорошо, и я всем очень довольна. Хотя какая уж тут зарплата, я столько должна, что о ней думаю в последнюю очередь. А еще гардероб целый! И питание… жилье.

Ох, все так запутанно. И рассказать, по сути, всю свою правду некому… чтоб как на сумасшедшую не посмотрели.