Босс навсегда

Он наклоняется ещё ниже и меня обволакивает его запах, тонкий и едва ощутимый, но такой волнующий и приглашающий. Я чуть раскрываю губы и Роман меня целует. Его поцелуй оказывается лёгким, но очень нежным, что я моментально зажигаюсь, включаясь в круговорот флюидов. Но сейчас не время. А когда уже будет время? Уже вон стрелять начали. А чего дальше ждать? Огнемётов, землетрясений или, может быть, конца света?

– Тогда бегом завтракать, – тихонько говорит Роман и проводит большим пальцем по моим губам. – Через полчаса выезжаем.

* * *

Роман сам садится за руль и мы выезжаем. Пока есть время, я набираю Бажакина, оставшегося за меня, чтобы узнать всё ли в порядке на фабрике. Хотя, если бы что-то случилось, он бы уже давно сам позвонил. У нас разница во времени три часа. У них уже день в разгаре.

– Алло! – слышу я в трубке развязный мужской голос. Это явно не секретарь коммерческого директора.

– Простите, с кем я говорю?

– А ты-то сама кто?

– Это Розанова!

– Ах, Розанова? Ты, блядь, вовремя свалила, сучка! Продала народ. Чтоб ты сдохла!

В трубке раздаются гудки.

– Не поняла… – говорю я.

– Что там? – спрашивает Роман.

– Может не туда попала?

В этот момент телефон в моей руке начинает звонить.

– Розанова, – говорю я.

– Даха! Ты в Москве?

Это Вадечка. Я его не предупредила, что улетаю. Не до того было.

– Да.

– У нас здесь бунт, бля! – задорно кричит он в трубку. – Хорошо, что тебя нет!

– Чего у вас там?

Я включаю телефон на громкую.

– Забастовка! Там народ вскипел типа, что планируют комплекты закрывать и будут массовые сокращения!

– Да бля-я-я-ядь! – выдыхает Рыков.

– А, Рома, здорoво! В натуре, тут трэшак конкретный! Заводоуправление оцепили, Бажакина взяли в заложники, грозят его голодом морить. Там бабы детей приволокли. Кричат, что зарплату плохо платят, производство закрывают. Будут письмо президенту сочинять. Открытое. Короче, подтягивайтесь! Тут реальный беспредел намечается.

– Кто из руководства продолжает работать?

– Да тут бардак полный. Не знаю я.

– Давай, быстро пройди по всем. Узнай, кто в каком положении, работает ли производство.

– Не, всё остановлено. Это точно. Тут приходят материалы и их тоже не разгружают нихера и продукцию не отгружают. Заводоуправление заблокировано. Пипец, короче. Губера требуют, а его типа нет в городе.

– Блядь! Ладно. Иди к забастовщикам и скажи, что можешь поддерживать связь со мной. Ты не мой представитель! Ты понял? Ты всего лишь прямая телефонная связь.

Вадечка отключается.

– Сука! Это что за херня! Кто устроил? Ну, блядь, Протоков, ну сука.

– Может, не он.

– А кто? Кому ещё надо так давить на нас?

– Люди сами могли организоваться. Работу терять никто не хочет.

– На совещании об этом ни слова, поняла? Не хочу, чтобы Назаров на себя одеяло перетягивать начал.

– Мне кажется, людям надо пообещать, что сокращений не будет.

– Нет, так нельзя. Сейчас пообещать, а потом, всё равно, сократить? Ты как это представляешь?

– Нет конечно, пообещать и выполнить обещание. У меня есть план по развитию производства мебельных комплектов.

– Ты в уме, Розанова? Головой ударилась?

А не зря ли я у него в доме остановилась? Он что, вот так планирует со мной отношения строить? Приказы отдавать? Нет, что-то я не понимаю в этой жизни…

– Головой-то, вроде, ты ударился. Вон и шрам имеется. Сейчас такое начнётся, ты сам-то подумай.

– Я сказал, ни звука про забастовку и про свои сраные планы! Это Протоков мутит, отвечаю! Я с ним перетру и сразу исчезнут менты с хвоста и забастовка в момент прекратится. Ясно тебе?!

– Ясно. Но если забастовка идёт не от Протокова, то ситуация может стать гораздо хуже.

Как он может так со мной говорить! И неужели не понимает, что не прав. Упёрся в свою идею, а она уже устарела. Так можно было сделать, продавая завод Сурганову, а теперь надо перестраиваться.

– Почему ты не слушаешь умные мысли, Рома?

– Какие? Умные? Кто тебе сказал, что они умные? Делай то, что я тебе говорю. Не вздумай меня подставить на совещании. Ты поняла?! Поняла, я тебя спрашиваю?

Я отворачиваюсь к окну и не отвечаю…

* * *

Мы долго едем по окраинам жилых микрорайонов и вдруг заезжаем во двор. Обычный двор, обычные дома, обычные хрущёвки.

Я вопросительно смотрю на Романа. Что мы здесь делаем?

– Посиди минутку. Я быстро.

Не дожидаясь ответа, он выходит и подбегает к дому, набирает код на двери и заходит внутрь. Странно… Что он может делать в таком месте. Это явное несоответствие его образу. Старая машина, старый дом… Он мог бы купить целиком весь микрорайон… Может кто-то из родственников здесь живёт.

Проходит несколько минут. Я рассеянно скольжу взглядом по фасаду… Облупившаяся штукатурка, разномастные балконы, остеклённые кому как в голову взбредёт, разные окна, пластиковые, деревянные, на любой вкус.

Вдруг взгляд задерживается на старом, никогда не видевшем ремонта окне на втором этаже. Какое-то неясное движение за ним привлекает моё внимание… Нашёлся, вот ты где… Это же Роман! Он подходит к окну и, уперевшись руками в подоконник, замирает, глядя во двор.