Босс с секретом

– Нет, мам, я никого не хочу прятать.

Варганов наклоняется и целует мать в щёку, затем берёт меня за руку и увлекает наверх за собой.

В его словах всё – например, я слышу, что он действительно не хочет скрывать наши отношения. И, в принципе, если мы показались, как пара, в доме его родителей, слухи могут дойти и до Матвея Сергеевича и остальных. Так что нашей конспирации ненадолго хватит.

Мы поднимаемся по широкой с удобными ступенями лестнице на второй этаж. Дом внутри выглядит более современным, чем снаружи. По крайней мере, холл. Видимо, не так давно тут был ремонт. Паша показывает мне ванную комнату и проводит дальше по коридору, пропуская несколько дверей. Маленькие лампочки под потолком загораются от наших шагов, когда срабатывают датчики движения. Я мысленно хихикаю: интересно, если я хлопну в ладоши два раза, свет погаснет? Как в том фильме, как же там его название?

– Ну вот, это моя комната. Заходи, – приглашающим жестом Паша открывает дверь передо мной.

Стоит мне переступить порог, как Паша обнимает меня со спины и долго целует в шею. Дверь за нашими спинами тихонько захлопывается.

– Хм, – бормочет он, – запер бы тебя здесь и не выпускал. Ты стопроцентно на моей территории.

– Ой-ой-ой, боюсь-боюсь, – мне смешно и слегка не по себе.

В этой комнате так много Паши. Больше чем в его съёмной квартире в Нижнем. Потому что любой мужчина, даже вырастая из мальчика и подростка, всё равно хранит памятные вещи в своей старой спальне. Я вижу какие-то награды в импровизированном «уголке славы» и стеллаж, заставленный книгами. А ещё подставку с электрогитарой в углу. Комната простая и аккуратная с двуспальной кроватью и большим окном. Могу представить, как Паша-подросток прибегал сюда после занятий и что-то бренчал, лёжа на кровати, мечтая о чём угодно, но только не о карьере топ-менеджера в компании отца.

– Кто-то обещал сыграть… – тяну я, и Паша подтверждает, что позже.

Разворачивает меня, подталкивая к кровати. Когда коленки упираются в её край, я невольно сажусь, а Паша опрокидывает меня на спину, сам опуская колено на матрас.

– Попалась… – шепчет он и наклоняется, чтобы накрыть моё тело своим.

Наши губы встречаются, и у меня перехватывает дыхание от скорости, с которой простой невинный поцелуй становится страстным и глубоким. Его язык вовсю орудует у меня во рту. Это борьба и стоны. И мои пальцы в Пашиных растрёпанных волосах, а его руки на мне легонько, но настойчиво мнут грудь сквозь одежду. Варганов толкается бёдрами вперёд, впечатываясь в меня своим возбуждённым телом, и я по инерции обхватываю его ногой.

– Чёрт, Ника… – он отстраняется и на лице его лёгкое недовольство. – Я вот не хочу идти вниз. Можем мы остаться тут? Я бы сейчас с большим удовольствием раздел тебя и полюбил по всякому, – он подмигивает, а я вспыхиваю от предвкушения и прочих смешанных эмоций.

Слова Паши меня заводят. А ещё это его «полюбил»… Его импульсивные реплики – всегда что-то с чем-то. Часть меня больше всего на свете хочет забыться и отдаться ему. Интересно, если меня как следует стукнуть по голове, я расслаблюсь? Потому что другого выхода я уже не вижу. Мучаю тут и его, и себя.

Паша гладит мои волосы, раскинувшиеся вокруг головы на покрывале.

– Потрясающе, – бормочет он слегка заворожённо.

Так не хочется его прерывать.

– Паш…. Там твоя мама внизу нас ждёт.

– Знаю-знаю.

И всё-таки, когда он отстраняется и ложится рядом со мной, я испытываю разочарование.

Я пытаюсь подняться и сесть, но Паша тянет меня за руку и просит:

– Полежи со мной?

Без всяких возражений я пристраиваю голову ему на плечо, и это так приятно – особенно приятно после долгой дороги и нескольких часов сидения в самолёте и потом в автомобиле – полежать рядом и не думать ни о чём. Хотя нет, кое о чём я всё-таки думаю.

– Водил сюда девчонок, пока родители не видели? – подкалываю его.

– Да не в жизни! – смеётся Варганов, а потом более мрачно добавляет: – Только Тина однажды приезжала.

– Что же между вами произошло? – с некоторой осторожностью уточняю я. – Кроме её измены? Ты знаешь, где она сейчас? Может… вам стоило встретиться и поговорить о прошлом? Закрыть этот гештальт, так сказать. Хотя… тут я плохой советчик, – неуверенно заканчиваю, думая о собственных гигантских, как Эверест, психологических проблемах.

– Я не знаю, где она сейчас. Последний раз мы виделись у дверей медицинского центра в Лондоне, куда я привёз её на аборт, – ровным ничего не выражающим голосом произносит Варганов.

Но он может звучать как угодно безразлично, я же чувствую, как напрягается его тело и каменеет плечо, на котором лежу. Приподнимаю голову и вижу, что Паша смотрит в никуда, на белоснежный ровный потолок.

У меня даже не хватает сил спросить, почему так всё между ними закончилось. И… то, что он говорит, слишком серьёзно, и… И я не успеваю придумать, что сказать в ответ, когда Паша поясняет.

– Ребёнок был не от меня.

И я молчу, снова не понимая, как реагировать, да это и не нужно, Паша продолжает без моих бессмысленных реплик.