Босс с секретом

– Думаю, нам пора перестать скрывать, что мы вместе. Поехали в понедельник на работу вместе. Зайдём как пара, я возьму тебя за руку, и пусть все это видят.

– Что? – Ника приподнимает голову и в шоке смотрит на меня. – Но…

Я прерываю её серьёзным многозначительным взглядом.

– Хватит, Ника, я не вижу смысла в конспирации. Неделей позже, неделей раньше. Все всё узнают.

– Я боюсь, вдруг Матвей Сергеевич отправит меня обратно на Дальний…

– Уж с Матвеем Сергеевичем, как и говорил, как-нибудь справлюсь. В крайнем случае, подключу отца. Да и не осудит он, сам неровно дышит в сторону Ани. Это уже, кажется, все заметили.

Ника тяжело вздыхает, словно принятое мной решение даётся ей нелегко, хотя лично мне её опасения кажутся безумно надуманными. Мы лежим в тишине, я молча перебираю её волосы, Ника ёрзает у меня под боком, устраиваясь удобнее. Её дыхание становится медленнее и глубже. Наконец, она сопит и засыпает.

А я хмурюсь… Ника всё ещё эмоционально нестабильна. Одно лишь сообщение от бывшего выбило её из колеи. Остаётся надеяться, что когда мы отбросим в сторону эту бессмысленную конспирацию, у неё прибавится уверенности в наших отношениях. Хотя, куда уж больше. Я сказал, что люблю её. Она сказала мне то же самое.  Причём, первая…

До сих пор с улыбкой и теплотой оживляю в памяти этот момент. Она ведь даже не подозревала, что мы стоим с ней в знаковом месте для меня. Сколько раз я приходил туда один, бегал ещё мальчишкой, чтобы побыть одному и подумать в тишине, слушая извечный плеск Финского и скрип качающихся сосен.

Тёплый поток воспоминаний прерывается резким звонком мобильного. Я понимаю, что надрывается не мой телефон. Аккуратно высвобождаюсь из объятий Ники и иду в прихожую, где моя девушка бросила свою сумочку. Вещи из расстёгнутой молнии вывались наружу, и я вижу телефон, который надо выключить, чтобы он не разбудил Нику. Наклоняюсь и вижу лицо Вари на экране. Хмурюсь и вопреки собственным принципам отвечаю на звонок.

– Здравствуй, Варвара, – холодно произношу, уже готовый обвинить её во всех грехах и бедах сегодняшнего дня.

– Привет. Как Ника? С ней всё в порядке? Ну, раз телефон у тебя, значит, она добралась без происшествий. Она так рванула к выходу, я не успела её догнать.

Мне сложно притормозить волну раздражения, захлестывающую меня.

– Что случилось?

– Она весь вечер была немного не в себе, я предложила её проводить, пока собиралась, Ника уже убежала. Вот, собственно, и всё, – в её голосе я слышу некоторую неловкость и искреннее участие.

Мы теперь оба молчим, и в трубке повисает напряжение. Каждый раз, когда я видел Варю с тех пор, как она уволилась из компании отца, на конференциях, выставках, переговорах, она была болтливой, самоуверенной, чрезмерно любезной. Неискренней, словом. Сейчас всё иначе. Почему-то от её участия мне становится несколько не по себе. И в голову лезут моменты, один за другим, когда я обижал её и поступал некрасиво. Дерьмо… в которое лучше не углубляться. Потому что, что я ей могу сказать? Извини явно недостаточно.

– Это правда? – внезапно спрашивает она. – Что ты её любишь? Ты же любишь её, да?

Чёрт… мои ладони разве что нервно не потеют. Мне не хочется об этом говорить – слишком личное, поэтому выдаю простое «ага».

– Я… рада за вас, – выдыхает она и удивлённо смеётся. Кажется, это открытие шокирует её саму. Голос Вари становится серьёзнее. – Ладно, я позвоню Нике завтра, – а потом уже в привычной манере добавляет: – И не буду тебя больше смущать, а то, Паш, тебя не узнаю, молчишь, как язык проглотил. Видно, действительно на этот раз всё серьёзнее некуда.

Её смех обрывается, когда она первой вешает трубку.

А я возвращаюсь к дивану, надеясь, что мне удастся провернуть этот киношный трюк: донести Нику до спальни и раздеть, устроив на ночь под мягким одеялом.

* * *

Ника

Башка раскалывается. Даже не на две части, а на много маленьких фракций.

– Боже… – тяну я, перекатываясь на спину и жмурясь, даже не смотря на то, что кто-то заботливый предусмотрительно задёрнул шторы на окне.

Я одна в большой Пашиной постели. И в квартире тихо. Интересно, который час? С трудом поворачиваю шею и смотрю на тумбочку, где лежит мой сотовый. Тоже Паша, наверное, принёс. Не без труда тянусь за телефоном.

Супер… уже два. Утро позади, да и часть дня там же.

Словно очнувшийся коматозник, я сажусь на кровати, спускаю ноги на пол и плетусь в ванную. Класс… на раковине стакан воды и болеутоляющие таблетки с запиской: «прими меня».

Не фига я не похожа на Алису, а квартира Паши – не страна чудес, особенно в состоянии похмелья. Но я следую указаниям хозяина, принимаю лекарство и лезу в душ, после которого мне ощутимо лучше.

Когда я пришаркиваю на кухню, на столе меня ждёт тот же фокус с едой: «съешь меня». Смеюсь, и в висках стучит уже не так настойчиво. После салата и апельсинового фреша мне становится ещё легче. До той степени, что я решаюсь набрать пропавшего хозяина этой чудесной квартиры.

Долго слушаю гудки в трубке, пока Паша, наконец, не отвечает мне.

– Привет, Ника, стоит ли спрашивать, как ты себя чувствуешь?