Босс скучает

Из груди вырывается всхлип, и я съезжаю по стенке вниз, садясь прямо на пол. Под которым тоже что-то стучит, вибрирует и перекатывается. Я знаю, да, умом я знаю, что это не так, но у страха глаза велики, и воображение сейчас рисует огромные фантастические механизмы с шестеренками, которые крутятся с астрономической скоростью, приводя машину в движение.

– Мисс, с вами все в порядке? – раздается над моим ухом английская речь.

Голос мужской и участливый. Представляю, как странно я выгляжу, сидя прямо на проходе и сжавшись в комок от страха.

Не размыкая век, я киваю, на автомате отвечая по-русски:

– Д-да, все нормально.

– А… ну отлично, – отвечают мне также на русском, – а то со стороны и не скажешь.

Я даже не успеваю удивиться, но боком чувствую тепло чужого тела, так как незнакомец опускается на пол и садится рядом со мной. Это несколько приводит меня в чувство и помогает заземлиться, что ли.

Открываю глаза и вижу его. Того парня из толпы. Моргаю несколько раз, смотря в зеленые глаза. У меня они тоже зеленые, но более светлые, а у него темные, как цвет густой листвы в летнем парке. А еще у него появляется потрясающая ямочка на левой щеке, когда он улыбается и шепчет мне:

– Привет.

Глава 5

– Привет, – выдаю я, отмечая, что у него красивый глубокий голос, даже несмотря на шепот.

Ну вот, никакой он не француз, как я себе насочиняла.

– Ты что, боишься летать?

– А что, так заметно? – искоса смотрю на него и снова вижу эту завлекательную ямочку на щеке.

На вид ему чуть больше двадцати, значит, мы примерно одного возраста. И путешествует он, видимо, как и я – один.

– Честно? Очень…

Нервно хихикаю, думая, что смотримся мы странно – парочка, сидящая в темноте, пока большинство пассажиров спит. Сейчас точно появится какой-нибудь дежурный стюард и прогонит нас отсюда. Но никого нет, и мы не двигаемся. Механизмы самолета продолжают активно работать, нас еще раз качает вверх-вниз, и я на автомате хватаю парня за предплечье, будто бы он сможет удержать, если огромная металлическая птица надумает меня стряхнуть с высоты.

– Все хорошо, просто небольшая воздушная ямка, – заговорщицки заявляет он.

– Просто небольшая воздушная ямка, – передразниваю я, мне бы его невозмутимость.

– Если полеты тебя пугают, зачем отправилась так далеко?

– А захотелось, – с вызовом бросаю я, но с новым потряхиванием весь вызов сходит на нет.

Парень участливо накрывает мою ладонь своей. Кожа у него грубая, но теплая, и от этого тепла мне становится спокойнее. Чужая уверенность – это несколько заразительно, и я решаюсь на откровенность.

– Если честно, – со вздохом признаюсь, – больше всего я боюсь взлетов, хотя сегодня было терпимо. Боюсь, что двигатель откажет или птица в него попадет, и мы загоримся, или скорость будет недостаточной для взлета, или угол тангажа превысит допустимую норму, что при развороте крен будет слишком сильным, и мы завалимся, или что закрылки не проверили, что датчики высоты и скорости работают некорректно, или что давление в шинах шасси забыли замерить. Потом боюсь турбулентности, боюсь, что диспетчер вывел нас на один эшелон с другим судном, и мы неминуемо столкнемся. Пожара на борту боюсь. На посадке – бокового ветра, болтанки, тумана, плохой видимости, в общем. На взлете я всегда считаю про себя, и если конечная цифра счета превышает обычное число секунд, а высота все еще не набрана и самолет никак не выравнивается, я тоже паникую. Вдруг что-то сломалось? А?

Все это я выдаю на одном дыхании, смотря прямо на своего собеседника и не моргая. На его лице нет насмешки, только если легкое удивление проскальзывает. Так что надеюсь, совсем за спятившую он меня не примет.

– Знаешь, это очень похоже на какие-то дурацкие навязчивые мысли, – заключает он. – А все проблемы твоей аэрофобии не от незнания, как у большинства, а от излишней осведомленности о самолетах.

Тут он, конечно, прав. Я столько времени провела, изучая материалы на форумах, посвященных авиации, где кучка таких же аэрофобов, как я, борются со своими страхами, что эти часы можно сложить в недели, если не в месяцы. Вникла в авиационную терминологию до такой степени, что, наверное, с легкостью сдам какой-нибудь теоретический экзамен в летном училище. Да, я знаю, что по статистике самолет – самый безопасный вид транспорта; да, я знаю, что турбулентность не может быть причиной аварии, разве что травмы, если ты забыл пристегнуться и тебя подбросит к потолку при гигантской воздушной яме; да, я… много чего знаю. Я сначала как думала: предупрежден – вооружен, но сейчас совсем не уверена, что идея была дельной.

– Намекаешь, что у меня мозги набекрень?

– Нет, – хмурится он, – но с этим надо что-то делать.

Его лицо светлеет, будто ему в голову пришла замечательная идея, но он никак ее не комментирует.

– Но я знаю, как тебя немного отвлечь. Пошли со мной.

– Куда?

– Тут недалеко, я покажу.

Он упирается свободной рукой в пол, готовится подняться, но я его торможу, заявляя с легкой ухмылочкой.

– Меня мама учила: никуда не ходить с незнакомыми дяденьками.