Босс скучает

Лето постепенно клонится к закату. Во второй половине августа, как оно и случается в Питере, происходит резкий поворот к сентябрю. Вечера всё холоднее, а дыхание осени всё явственнее. Ещё меня убивает, что скоро универ и учёба, а значит, львиную долю времени я буду находиться вдали от Германа. Хотя у него тоже будет аспирантура, а это покруче моего несчастного второго курса, кто ж спорит!

Сегодня вторник, и я стремительно залетаю в «Пьер» на Белинского, пока не растеряла всю свою уверенность. За столиком у окна, по которому стекает бесконечный водопад, сидит моя Ритка.

Та сама подруга, которая удержала, не дала совершить глупость, а ещё оказалась умнее меня. Ведь именно Рита позвонила родителям и смогла уговорить меня позволить им вмешаться. Свидетельница моих слабостей и неспособности управиться с жизнью.

Очухавшись, я не хотела с ней видеться, потому что в какой-то степени злилась на неё. Пускай злостью пустой и необоснованной, но она была. А затем… затем мне просто было стыдно, что этот человек видел меня в таком состоянии: побитую морально и физически. Я боялась осуждения. Боялась, что она скажет мне: как ты могла дойти до такой жизни? В компании я всегда была «звездой», как бы нелепо это не звучало. Не то чтобы подружки на меня ровнялись, но кое-кто копировал. А тут… какая уж из меня «звезда», разве что с отпечатками от рук Руслана на шее. Сомнительная слава.

— Варя-я-я, — Рита подлетает, как маленький вихрь и чуть ли не душит в своих крепких объятьях. — Я так рада, что ты позвонила.

— Я тоже, — неловко улыбаюсь и всё ещё сдержанно отвечаю на её приветствие.

— Ты куда так пропала надолго?

— Не знаю, — мы устраиваемся за столиком, и Ритка тянется к меню. — Вроде, никуда не пропадала.

— Ага и в соцсети у тебя единственная фотка с какого-то потрясного пляжа.

— Это Рио, — смущённо признаюсь.

— Мечта… А кто фотограф, кстати? — лукаво прищуривается Рита, и я почему-то краснею. — Ага, значит, я в правильном направлении рою.

— Не надо ничего рыть, — хлопаю её по руке. — Я всё сама расскажу.

— Чудесно! Я как раз настроена выпить кофе и послушать.

В следующие полчаса я начинаю свой неловкий рассказ про Германа, который постепенно обрастает подробностями, которыми я готова поделиться.

— Ну прям идеальный какой-то, — вздыхает Рита после второй чашки капучино. — Такого быть не может.

— А я тоже так сначала думала, но, кажется, всё-таки может.

— Боже, а брата у него нет случайно? — Рита поправляет стопку браслетов на тонком запястье.

Подружка моя учиться на дизайнера, и её стиль выдаёт в ней с головой креативную натуру. Худенькая блондинка с волосами, забранными в как бы небрежную причёску, массивными аксессуарами и одеждой свободного кроя. Собственного пошива уже, по всей видимости. Рита свободолюбива, непокорна и в вечном поиске «родной души», как она любит выражаться.

— Брата нет.

— Эх, жаль. Вот так я очередной раз в пролёте.

— Встретишь ещё своего Аполлона.

— Не трави душу.

Она внезапно становится серьёзной и наклоняется над столом ближе ко мне.

— И что вы дальше думаете делать?

— Ты о чём?

— Ну, съезжаться-то будете?

— Мы об этом не говорили, — медленно соображая, отвечаю Рите.

Мы действительно это не обсуждали. То есть какое-то отдалённое будущее обсуждали. Путешествие на будущий год планировали. Про учёбу говорили. Герман познакомил меня со своей семьёй, а вот я его со своими ещё нет. Мне почему-то казалось, что мать с отцом тут же захотят забраться в мои новые отношения и всё там проконтролировать.

— А ты чего хочешь?

А я пока не знаю, чего хочу. Действительно не знаю. Мой единственный опыт проживания с парнем настолько плачевен, что и опытом-то его сложно назвать.

— Так чего хочешь ты? — повторяет Рита.

— Чтобы лето не кончалось, — отмахиваюсь я.

Но по сути слова становятся пророческими. Потому что как только лето заканчивается, становится понятно, что сказки со счастливым концом — это не про меня.

Где-то через час Ритка уходит, я остаюсь в «Пьер» ждать Германа. Он уже написал, что скоро будет, и я отправила подругу домой пораньше, чтобы они не сталкивались. Не знаю почему, но я не хочу знакомить его ни с кем. Пока не хочу. Пусть моё счастье будет только моим. Пока что будет.

Разговор принёс мне облегчение в каком-то смысле. Ведь я уже успела привыкнуть полагаться только на себя и обходиться без огромного количества друзей вокруг. Что очень странно, ведь в школе я была той ещё «звёздочкой». В университете у меня есть подруги, но близкими могу их назвать с огромной натяжкой.

Такое ощущение, что из самых близких людей в моей жизни сейчас есть только Герман. Что, в общем-то, странно, учитывая, что знаю я его без году неделю. Глубина собственных чувств меня немного пугает, просто потому, что я знаю, как больно бывает падать. Приходится гнать от себя эти дурные мысли подальше и повторять, что Герман уж точно не даст мне упасть.