Босс, у нас проблемы

Читаю напечатанные на листе бумаги строчки, очередной раз убеждаясь в ненормальности преступника. Еще и эти инициалы Д.Ю., которые периодически возникают в деле: впервые, так подписал свое сообщение преступник, когда отправлял мне сообщение, после они фигурировали в деле Екатерины - ее интернет- друг назвался Дмитрием Юшковым, вот и сейчас.

И что за странное послание? Он намеревается добиться моего расположения? Или же “мы будем вместе” без моего на то согласия. Да и “она”, про которую говорится в послании, по описанию очень похожа на Екатерину, ведь женщина на самом деле выглядит почти как я, словно “копия”. Но в таком случае, нам нужно поторопиться, ведь пропавшей может угрожать большая опасность, учитывая слова “не заслуживает существования”. По спине пробегает дрожь. От страха за себя, от страха за почти неизвестную мне женщину. Несмотря на то, какая она личность, она все- таки человек, который имеет такое же, как все, право на свободу и жизнь.

Полностью проанализировать все содержание текста я не успеваю. В коридоре слышу голоса и копошение, понимая, что приехал эксперт. Быстро фотографирую послание, отправляя боссу. Может быть, оно как- то им поможет...

Выхожу в коридор, встречая взволнованную Агату. Очень рада видеть подругу, и очень рада тому, что сегодня на место преступления приехала именно она. Агата же не разделяет моих чувств. Ну еще бы. Кто с похмелья хочет работать? Там и просто глаза открыть - действие, заслуживающее награды.

- Ну, ребятушки, что тут у вас? Показывайте ваши ужасы.

Дамир показывает Агате развороченную камеру видеонаблюдения, я киваю в сторону комнат. Криминалистка быстро пробегает глазами по просторам, которые ей надо будет изучить, шумно вздыхает, стягивает солнцезащитные очки и измученно говорит:

- С замка начну. Он взломан был, как я понимаю?

- Скорее всего да.

Подруга кивает, плетясь к входной двери. Я иду следом, кинув Дамиру:

- Свидетелей поищу. Может кто- нибудь что- то видел.

Приятель соглашается, говоря, что останется здесь и составит акт. Так, следующий час каждый занимается своим делом. Агата умудряется снять все отпечатки, которых, к слову, не много. Изучить камеру и замок, собрать все улики и отметить, что фотографии скорее всего распечатаны в разное время, и преступник наведывался в квартиру несколько раз. Я же полезного нахожу гораздо меньше, вернее совсем ничего. Как всегда, никто преступника не видел.

И вот, через два часа я уже сижу за своим рабочим столом, изучая текст послания преступника и фотографии. Последних очень много, но ни на одной из них автор не засветился ни в каком зеркале или же витрине. Все идеально. Без следов.

Послание же менее вычищенно. В нем можно увидеть множество зацепок, но самыми главными мне показались упоминание про “потерянный рассудок” и “то место”. Можно предположить, что преступник душевно больной, а ужасным местом он назвал либо психдиспансер, либо что- то подобное. А упоминание “грозной синевы” наталкивает на мысль, что такая больница находилась рядом с водоемом.

Залажу в Интернет, следующие полчаса проводя в поисках всех возможных психдиспансеров и санаториев. В итоге, у меня вырисовывается список из пятнадцати учреждений, который я для удобства печатаю. Изучить каждое я не успеваю, потому что в мой кабинет залетает Агата.

- Алька, отпечатки я сняла. Два наборчика из трех пробилась по базе. Первый вот, - подруга протягивает мне мини- досье на мужчину с фотографией. - Камазин Глеб Игоревич. Ранее служил в органах, но ушел по состоянию здоровья. Ныне работает в детективном агентстве. Второй - ранее судимый Дымин Евгений Андреевич, - пододвигает ко мне второе досье. Сидел за кражу по малолетке. Вышел давно, года четыре назад. Сейчас промышляет шпионажем по заказу. Неофициально, в отличие от первого, конечно.

- То есть, по сути и тот, и тот занимаются слежкой?

- Да, так и есть. Вероятность того, что их заказали, чтобы наблюдать за тобой почти стопроцентная. Теперь нужно выяснить, кто заказчик, но это уже к тебе.

Благодарю подругу, планируя свои дальнейшие действия. Сначала обзваниваю все пятнадцать клиник и прошу у них выслать полный список тех, кто в последнее время выписался или сбежал от туда. Правда, “все пятнадцать” звучит уж очень громко. Три из них - детские, одна из которых уже закрылась. Но в функционирующие детские клиники тоже обращаюсь с просьбой отправить мне досье детей, которые писали стихи и были склонны к, так называемому, сталкингу. Все диспансеры пообещали как можно быстрее отправить нужную мне информацию, примерно в течении дня.