Босс знает лучше (ЛП)

— Ну нет. Ерунда полная. Ты должна была как минимум заехать за вещами!

Я уже пожалела, что вообще стала об этом рассказывать. А кое-кто мог бы быть чуть менее проницательным. Хотя, наверное, тогда это был бы уже не он.

— Может, и должна была, — сказала я, — только я не заезжала за вещами.

— Это как же?

Теперь я говорила совсем тихо.

— Я решила оставить мои вещи там.

— Чтобы при случае вернуться? — мигом помрачнел он.

Черт. Так похоже я делаю еще хуже. Лучше говорить все как есть.

— Нет. Чтобы хорошо помнить, почему я решила никогда не возвращаться, — я не хотела, но в моем голосе отчетливо слышался металл.

— То есть, ты хочешь сказать… — теперь губы Дмитрия Викторовича сложились в жесткую складку, — что ты оказалась на улице без ничего: без вещей, без одежды и даже не позвонила мне? Не дала знать, что у тебя проблемы?

Он смотрел на меня строго, будто бы я в чем-то провинилась, но самое удивительное, что и я чувствовала себя так, будто бы провинилась.

Дмитрий Викторович мигом сделался деловитым и сосредоточенным, резко встал с дивана, принял чашку из моих рук, объявил:

— Чаепитие окончено. Сейчас же одевайся, — и стал ловко поднимать рассыпавшиеся папки с документами и водворять на место карандаши с ручками.

Я поежилась. Было неприятно и странно сознавать, что волшебство закончилось. А оно, кажется, и правда закончилось. Теперь оставаться вот так, без одежды, в его рубашке, было неуютно.

Я встала и быстро оделась, запахнув испорченную блузку и застегнув сверху плащ, потом залезла в сумочку, вытащила телефон и набрала короткий номер такси.

— Алло, девушка, можно такси по адресу…

Босс в одно мгновение оказался рядом, мягко взял трубку у меня из руки и проговорил невидимой девушке:

— Извините, тут ошиблись. Не нужно такси, — отбил звонок, и тут же обратился ко мне: — Какое еще такси?

Я попыталась объяснить:

— Обычное. Ночь же. Чем еще я смогу добраться. И раз мне пора уходить…

Он крепко прижал меня к себе, обняв, спрятав в кольце сильных рук.

— Нам пора уходить. Слышишь, нам! И я за рулем.

Я отвела взгляд.

— Ты не сказал, что подвезешь меня. Но спасибо.

Я едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Конечно, подвезу. Потому что ты не знаешь адреса. Мы едем ко мне.

Я не сразу поняла, о чем он. А когда поняла — улыбнулась. Кажется, моя привычка додумывать до хорошего не доведет.

— Если ты обещаешь не убегать прямо сейчас, я осторожно выпущу тебя из рук и наконец-то оденусь, — сказал он.

— А если не обещаю? — рассмеялась я.

— Будем стоять так до утра, а потом нас обнаружит уборщица.

— Ну хоть не кладовщик. Ладно, так и быть. Обещаю.

— И вообще, завтра у тебя выходной, — донеслось до меня, пока он торопливо натягивал брюки и рубашку, — в связи с переездом. Впрочем, учитывая, что вещей у тебя немного, думаю, это будет самый короткий переезд в истории человечества.

Бонус 1. Дмитрий

Почему лучшие девушки часто выбирают себе в спутники жизни настоящих придурков?

Дмитрий не мог найти ответ на этот вопрос. И не задавать его себе он тоже не мог, с тех самых пор, как эта девушка впервые переступила порог его кабинета.

Раньше он всегда посмеивался, когда слышал истории о том, что она «вошла и озарила всю его жизнь» каким-то там особенным светом. Ну, ребята, какой еще свет? Это же все совершенно понятно: гормоны там, какие-то подсознательные влечения…

Но как бы сильно тебя ни зацепила очередная красотка — всегда есть один проверенный способ отвлечься: с головой уйти в работу, начать новый проект, замахнуться на такие вершины, что даже самому страшно думать — вытянешь ты это или нет. И когда от забот, которые ты осознанно с радостью взял на себя, по вечерам ты просто валишься с ног — ни одна прелестница не сможет удерживать твое внимание долго. Рано или поздно ты о ней обязательно забудешь.

Да только все это было правдой ровно до тех пор, пока в его приемной не поселилось это воздушное создание. Тоненькая как тростинка, с огромными карими глазами, с тяжелыми локонами медных волос и почему-то всегда испуганным взглядом.

Она неизменно вздрагивала и краснела каждый раз, когда он подходил ближе. А если он пытался шутливо говорить порой с напускной строгостью, то и вовсе бледнела. Казалось, еще чуть-чуть — и точно упадет в обморок.

А еще (когда Дмитрий вдруг начинал думать об этом, чувствовал себя едва ли ни извращенцем) иногда ему казалось, что он вовсе не против, чтоб она и вправду упала в обморок. Тогда он мог бы совершенно безнаказанно сделать ей, к примеру, искусственное дыхание. Или воровато коснуться ладонью ее лица. Ощутить в своих руках ее тонкую талию. Эта мысль заставляла дыхание сбиваться, а в глазах темнеть: тонкая ткань блузки, рвущаяся под его руками, мягкая нежная кожа, сладкий вкус ее губ… Черт. Она была его наваждением.