Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку (СИ)

— Да, ты всё же это сделала, — посмеялся в меня глухо Ромка. — Мы трахнули этот стол, — Лизнул, как пёс, жилку на шее, поцеловал с прикусом и вышел из меня с неохотой, медленно. — Я ничего не пропустил? — ненавязчивым рывком меня развернул и поцеловал, потянув за края блузы, пуговицы которой остались где-то у входной двери — там, где меня пытался избавить от узкой блузочки Кирсанов.

— Я пока анализирую, — по губам расползлась улыбочка.

— Я… — Ромка носом по моим губам поводил и опять поцеловал. В этот раз без напора, но так, что я поняла без слов, как он по мне скучал.

— Я тоже… — закивала, уже еле сдерживая слёзы. — Прости.

— Глупая, за что?

— Ты занят, а я…

Он опять поцеловал. И опять по телу скользнули его алчные руки. И губы его меня терзали и изучали…

Не помню, когда потеряла связь с реальностью, но проснулась на диванчике в офисе Ромки. Полуголая, помятая…

Он серый, взъерошенный сидел за столом и вновь рассматривал бумаги.

— Доброе утро, — буркнул не то мне, не то кому-то невидимому, потому что даже головы не поднял.

* * *

Я попыталась привести себя в более менее потребный вид, но увы:

— Не старайся, невинней тебе уже не грозит выглядеть, — прозвучало чуть охриплое Ромки. Очень ободряющая реплика мрачного Кирсанова, изучающего бумаги.

— То есть, выйди я отсюда, все будут знать, что ты со мной делал? — рассудила по-женски с толикой невинного подкола для вкуса и цвета. И не прогадала, удосужившись взгляда Кирсанова из-под бровей. Не осуждающий — отнюдь! Заинтересованный. Вновь пробегаясь по мне глазами сверху-вниз и обратно, они наполнялись дымкой желания.

— Кравчик, если вас это смущает…

— Что вы, Роман Игоревич, — прошлась к столу, даже не думая прикрыть обнажённую грудь. — Я за вашу репутацию переживаю, а моя…

— Не стоит, Кристина Анджеевна. Моя рабочая репутация от этого не изменится, а что обо мне думают вне её — глубоко плевать! — Рома открыл боковой ящик стола, достал связку ключей и протянул по столу мне, при этом, как ни в чём не бывало продолжал изучать документы.

Я застыла, глядя на… ключи: длинный, массивный, явно от стальной входной двери. Небольшой, тубусовидный — от второй двери в квартиру, и магнитный, — видимо от кода к воротам во двор.

— Не ради “унизить”… и вообще не настаиваю, — голос звучал глухо, но оттого не менее волнительно, — мне будет… если меня будут ждать дома, я… — уже в который раз пытался озвучить мысль, но сбивался, — с большим желанием буду возвращаться домой, — перебирая листы и словно рассказывая не самой важное но необходимое по работе.

— А Лера?

— Она дочь… а постель… мне бы хотелось тепла.

— А Антонина? — озвучила то, что меня волновало.

— Тоня? — непонимающе оторвался от бумаг Рома. — А-а-а, — протянул догадливо, — послушала разговор.

Было неловко, но кивнула:

— Часть. Смысла не поняла, но “Тоня”, “Антонина”…

— Это не то, что ты думаешь, — мотнул головой, опять утыкаясь в документы. — И, впредь больше так не делай. Если у меня будет желание и возможность рассказать — я это сделаю, а подслушивать…

— Я не хотела, так вышло, — прикусила губу.

Повисло молчание, я уже хотела отступить, как Рома повторил:

— Ключ всё ещё в силе… я не лишаю свободы, но тебя мне не хватает. Знаю, что к отношениям не готова, но и у меня очень подвижная работа и её много. Другого я пока при всём желании предложить не…

— Но ты бы хотел? — надоело слушать его недоговоры и обрывки. Мне тоже было сложно. Я его понимала и перебивала не из-за неуважения, а потому что хотела облегчить разговор подводя к главному наводящими вопросами.

— Я бы не предложил, если бы…

Я накрыла ладонью связку и нагло заявила:

— Греть постель конечно не то, о чём я мечтала, но соглашусь при одном условии.

— Если собираешься напроситься в офис, чтобы помогать — НЕТ! — категорически. Даже обидно стало.

— Я что, так плоха? — сердце неровно ударило в грудь, мне подурнело.

— Нет, Кравчик, просто, когда ты рядом, я, — досадливо бумаги на стол бросил, — нихера не понимаю по работе, мой мозг… он… — тряхнул руками, выражая крайнюю степень негодования. — Не могу я на тебя смотреть как на работника! Я всегда… ВСЕГДА! на тебя реагирую. И это не способствует продуктивности работы.

— А раньше как справлялся? — теперь мне так похорошело, что заулыбалась.

— Херово и через раз. И тогда я ещё не знал, каково это… быть с тобой. Было легче, а теперь, Кристина Анджеевна, если это и было условие и мы не сошлись…

— Да я вообще-то о другом, — обиженно надула губы, хотя в душе птички пели, несмотря на подкатывающую тошноту к горлу.

— Слушаю? — нетерпеливо кивнул Ромка.

— Разреши Ангелине поговорить с дочкой.

— Это очень по-женски: вот так прийти, утрахать и озвучить… Ты только из-за этого приходила?

— НЕТ! Но раз… и раз… — мой голос скатился до шёпота, пока совсем не утих.

Молчание затянулось.