Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку (СИ)

Молча, и не дыша, ведь дышать, пожалуй, не обязательно вовсе, когда рядом такой убойный кислород. Чистый и порочный.

Плевать на мелочи! Главное лицезреть Кирсанова как сейчас. Близко, интимно волнительно.

Его взгляд был таким реальным, читаемым, что в данный миг я точно знала каждую мысль и могла за это ручаться. Никогда не понимала о чем думает Макс. Я вообще не привыкла читать мужчин, это даже пугало. А сейчас будто получила доступ к всемирной библиотеке “мужских помыслов”. Желания и мысли Романа Игоревича были как на ладони — в этом прожигающем, откровенном взгляде, который скоро должен был закончиться, но пока создавал вокруг меня целую вселенную. Мою. Личную. Сексуально-озабоченную…

И Кирсанов тоже меня изучал, только в отличие от меня не знал как с полученной информацией работать. Помиловать или казнить, взять или отпустить, но мне это уже было неважно. Я была уверена, стоит Роману Игоревичу меня опять коснуться и он… всё сделает правильно. Лучше чем в первый раз! Он обещал это своим взглядом. Уверял… И я, увы, не боялась.

Чёрт!

Быстрее бы остановился лифт!

Быстрее бы кто-то вошёл.

Быстрее бы что-то щелкнуло и наглец с говорящим взглядом отвернулся.

Потому что не могла!

Я была ещё слабее его…

А мы не имели на это права!

МЫ РЕШИЛИ РАБОТАТЬ ДРУГ С ДРУГОМ, а это обязывало… Что именно обязывало… пункты стирались, размазывались под сокрушительным желанием нарушить главный кодекс начальника и подчинённой — НЕ СПАТЬ ВМЕСТЕ!

Это приговор! Это казнь… Это смерть!

— Так что прошу, не провоцируйте и не подпускайте меня так близко. Я не железный, — Кирсанов был сильнее и ответственней — отстранился от меня, опуская на ноги. Не глядя на панель, вновь ударил ладонью. Кабинка стопорнула, но тотчас пиликнул сенсором на цифре.

— Бл*!!! — негодующий вопль мужика раздался прямо за стенкой, — да вы издеваетесь?! — но лифт уже спускался и остальной запал, разъярённого человека, приглушался тихим гулом кабинки.

Щекотливый момент был исчерпан. Я трусливо обняла себя руками за плечи и опустила глаза. Снова понимала, что нужно бояться. До чертиков бояться и от страха трястись. Но не тряслась. А должна бы от отчаяния даже завыть. Мы балансировали на грани, мы её почти переступили! Как будем дальше работать? Это же постоянный вызов и сражение. С собой, друг другом, обстоятельствами. Я не была сильным соперником, а Кирсанов играл со мной в идиотскую игру “коснусь — и ты моя!” Это пугало так сильно, что я боялась больше не найти дорогу домой, а я любила ходить по протоптанной. Мне нравилась упорядочность. Я любила постоянство.

Дом!

Макс!

Наши странные игры в семью!

Его работа!

Мой футбол!

Вино и охотничьи колбаски!

И теперь моя работа, на которой я последнее время задерживаюсь всё чаще, и иногда беру какие-то документы, чтобы успеть доделать дома!

Но сегодня я поступила совершенно нерационально и неразумно. И ни на миг не усомнилась, что мне это нужно. Сегодня, противостоять мягкому напору Кирсанова было невероятно трудно, хотя он не набрасывался с поцелуями — безмолвно спросил, а получив беззвучное разрешение — взял.

Так что я прибавляю к своими списку “научиться!” несколько пунктиков:

Проблемы с самоорганизацией? Ок! Научилась оптимизации, научусь ещё и самоконтролю.

Поиск улучшенного и чопорного одеяния! Да легко! Посмотрите, какая я теперь “офисная”!

Проблемы с чувствительностью? Пожалуйста! И с этим справлюсь. Заткну сердце к чёртовой бабушке и буду выпускать только дома, вокруг Макса хвостиком повилять. Как хорька. Вроде и собака, но и держать лучше в вольере…. Хотя… кажется это уже срабатывает старая-добрая привычка.

Переиграю.

Проблемы с чувствительностью? Спасибо, не нужно. Задумаюсь о крыльях, что на секунду показались за спиной.

А ещё Кравцову категорически скажу: “Нет!” Я не буду шпионить! Дом и работа у нас теперь разделены. И если он посмеет на меня давить — я поставлю ультиматум! Я буду сильней и категоричней!

В конце-концов я на работе, а личное и рабочее не смешивают! И тогда я точно буду свободна от дамоклова меча, что ощущаю над своей головой, хотя ни в чём по сути не виновата — я с чистой совестью буду…

Лифт остановился, створки лифта разъехались на нужном этаже.

Кирсанов ничего не сказал, вышел и размашистым шагом скрылся в коридоре к своему кабинету.

* * *

Он не выходил до конца дня, ни из кабинета, ни из моей головы, и когда уже собиралась домой, еле удержалась от того, чтобы постучать и войти. Просто проверить, что с ним все хорошо. Хотя что может стрястись?..

Под конец рабочего дня, когда уже собиралась заглянуть и сказать, что ухожу домой, от него поступило сообщение по внутренней почте, ласково называемой «Феня»:

“Перед уходом, сообщите на пост охраны, что ко мне придут”.

Сука!..

Сердце больно сжалось и отчаянно ударилось в груди. Я так крепко сжала кулаки, что ногти чуть кожу не прорвали. Общение с охраной — моя работа, но о личных рандеву он должен… не должен!!!

Это. Моя. Работа.