Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку

Было грязно использовать нападение в своих целях. Но если быть честными, то подай мы сейчас с Кристиной заявление о покушении, даже смешно подумать, куда оно приведёт. Нет, конечно, если Кравчик упрётся, что нужно — не вопрос, сделаем, но выигрыша не будет — лишь убытки и унижение, потому что доказывать с пеной у рта что-то, что доказать нельзя… Ни свидетелей, ни преступника, ни мотива, если брать в расчёт саму персону Кравчик.

Вернулся к Кристине. Постоял возле постели, глядя, как она продолжала судорожно сжимать край одеяла: прятаться под ним и вздрагивать от шума на улице.

Молча разделся и лёг рядом:

— Чшш, — прошелестел, когда нервно вздрогнула и попыталась отодвинуться. — Спи, я побуду рядом, — меня разрывало от нежности. Прижал девчонку к себе и долго не мог уснуть, прислушиваясь к её мирному дыханию, своему бою сердца и давая себе зарок, следить с этого момента за ней пристально и больше не позволять такому случаться. Кристинка для этого слишком… хрупка и нежна. Её нельзя обижать. Она же как лучик… И если лучик погаснет, больше для меня не будет света в этом мире.

Глава 32

Кристина

— Рома?.. — зову. В ответ тишина. Молчание и руки на плечах сжимаются всё сильнее. Я неуверенно мотаю головой, но обернуться мне не дают. Не Рома, точно не он. Запах, прикосновения. Я не так глупа, чтобы не понять, что меня касаются НЕ ТЕ руки. И кожей чувствую руки-щупальца, скользкие и мерзкие, ненастоящие… не отпустят, пока не утянут.

— Кто вы?

Лёгкий толчок в спину, и я падаю.

Бесконечно долго, даже сердце успевает ухнуть вниз и вернуться обратно.

Темно, пусто… страшно и долго.

Но вдруг ступней касается тёплая волна, а меня пробирает озноб.

Оборачиваюсь, но темнота окутывает так плотно, что никого не вижу. Кружусь, а тень от меня ускользает, только сильнее на ноги накатывает волна. Делаю новые и новые шаги, так что платье намокает и путает ноги, усложняя движение. Не алое — белое, будто свадебное. Облепляет меня, точно русалочий хвост, закручивается вокруг ног и тянет на дно. А по нему… кровавые пятна.

Я что-то теряю. Не то жизнь, не то на мне остатки тёмной крови.

Я ранена? Вроде нет…

Но тень ушла, а потом… набросилась с новой чёртовой силой.

— Я ранена… не тронь… — ору, да вместо крика сип.

Отшатываюсь в ужасе… Меня охватывает ни с чем не сравнимый страх.

Невероятное чувство, что тебя не толкают, а уже просто подхватывают и тянут в воду.

Плевать что голоса нет. Я визжала, барахталась, а меня всё дальше тащили в воду и почти не давали вынырнуть на поверхность, сколько бы не билась и не хватала ртом воздух.

Паника, жуткая. Я ведь люблю, обожаю воду! Но горячую! Раскалённую!!! Знакомую и не в таких количествах. А эта открытая ужасная махина и тонны-тонны воды…

Не могу поймать ногами дно. Всюду расплываются алые кровавые пятна и я понять не могу отчего, откуда, мне же не больно. Мне только страшно, дико страшно.

— Рома! — в отчаянье хриплю.

Меня уже никто не держит под водой.

— РО-МА!

Вокруг, как алая кровь, расплывается моё кричаще красное шелковое платье.

Распахнула глаза, хватая ртом воздух, опять переживая утопление и воскрешение. Перед глаза до сих пор ослепительно яркие кровавые пятна то в воде, то на платье… то самое платье и я в нём. Сердце билось оголтело, аж в голове пульсировало и её чуть ли не разрывало от боли.

— Крис, Крис, — меня тотчас затормошил Рома, приводя в чувство. Смутно помнила, как оказалась в постели. И тем более, как рядом со мной засыпал Кирсанов. Но была благодарна. Его руки, шепот, жар меня успокаивали.

— Чшш, уже всё… закончилось, — прошелестел Рома, в объятиях укачивая и поцелуями плечо опаляя. Без пошлости — так, словно волновался и пытался хоть как-то меня ободрить.

Ненавязчиво уложил на подушку, подгрёб меня к себе ближе, придавил рукой и ногой, а носом уткнулся в висок. Его губы приятно скользили по коже, и вообще хорошо с ним было. Так хорошо, что я опять задрожала, понимая, чуть было не потеряла всё это.

Сказку, о которой не мечтала. Мужчину, о котором и грезить боялась. Из-за какого-то урода, решившего моей жизнью поиграть!

Долго лежала без сна, прислушиваясь к мирному сопению Кирсанова. Нет-нет, смаргивала накатывающую дремоту, до нестерпения страшась уснуть, и не проснуться. Так и лежала, перед глазами начинали мельтешить проклятые белые пузыри, сливаясь в белый туман.

Пока не стало совсем дурно и тошно, до дикости захотелось свежего воздуха.

Вылезла из капкана Роминых рук и, не найдя ничего мудрее, вышла на балкон. Тёплая ночь, вернее только-только начинающее утро. Едва светлело, и даже на горизонте над море не виднелось солнышка. Я облокотилась на балконное перило, всматриваясь в территорию гостиницы и пляжную зону. Уже веселья не было — тихо, пусто.

Если бы курила — закурила, такая романтика вокруг, но увы… просто стояла и глядела на набегающие на берег волны, в редких барашках.