Бот

— Лаура, перестань, — отмахнулся, как от мухи, Кейтаро.

— Никакая программа не сможет их вернуть. — твердо заявила Лаура. Кейтаро сжал губы. Психиатр разошлась: — Вы слепцы! Долбаный междисциплинарный подход привел к тому, что ученые бросаются из одной отрасли в другую, ни в одной не получая основательных знаний. Я уважаю ваши достижения, Кейтаро, но вы невежда в вопросах, касающихся мозга. Вооружившись современными методами и инструментами, вы с Ральфом полезли в мозг, но не имеете представления о психологии. Вы можете расковырять мозг до последнего атома, но понятия не имеете, как он функционирует на макроуровне. — Лаура повернулась к Тимуру: — Тебе сказали, как погибло первое поколение ботов? Таиландские усыновленные близнецы?

— Ну, я слышал об этом…

— Тебе сказали как?

— Да, один мальчик убил другого.

— Он не просто убил, он пытался его изнасиловать. — Психиатр выпятила нижнюю губу. Глаза за стеклами безумно блестели. — И это пятилетний ребенок! Как тебе такое, украинец? Ты хочешь сказать, виновата программа? Чушь. Невозможно запрограммировать организм на действия, к которым он не готов с точки зрения физиологии.

— Этого я не знал. — Тимур хмуро покосился на Ральфа.

— Конечно ты не знал! Потому что никто из этих умников не смог бы тебе объяснить, что произошло. — Лаура повернулась обратно к Кейтаро. — Что должно произойти, чтобы вы перестали лезть туда, куда не надо? Дело не в том, что вам не хватает компетентности, вы должны наконец понять: не все в этом мире можно познать. Во вселенной множество вещей, которые человек не может объяснить, проанализировать или описать формулами, не потому что до них невозможно докопаться, а потому что мы не способны их постичь. И одной из таких вещей является голова!

Кейтаро не реагировал. Лаура продолжила с еще большим напором, подкрепляя слова жестами:

— Вам кажется, что сознание, мышление и речь — наиболее сложные функции организма, которые являются уникальными и приобретаются только со временем после рождения. Но это не так. Человеческое тело — чертовски сложный механизм. Миллиарды разноплановых клеток развиваются и функционируют в тесном сосуществовании. Легкие дышат, сердце качает кровь, желудок переваривает пищу, почки фильтруют кровь и так далее. Эти органы сложны, и управлять ими весьма непросто, однако организм с этим справляется — и справляется сам. Никто его не учит и не программирует. Сколь бы ни были сложны эти данные, они передаются с генами. Они существуют еще в зародыше. Они никуда не деваются при рождении малыша. Так почему бы не допустить, что кроме регулятивной информации и безусловных рефлексов с генами передается еще нечто? Нечто такое, что не может проявиться до трехлетнего возраста, потому что ребенок слишком мал, а после трех лет это нечто глушат сознание и социальные нормы. Нечто бессознательное…

— И что? — сквозь зубы процедил Ральф.

— Ральф, вы любите повторять, что человеческий мозг используется всего лишь на 30%. Задумайтесь: может, это неспроста? Может, за десятки тысяч лет эволюции человеческий организм развил барьер, возвел своеобразную защиту, не позволяющую использовать мозг по полной? Вам не приходило в голову: это оттого, что лучше не трогать остальные 70%? Боюсь, вы выпустили это нечто наружу…

XLIV

После того как совещание закончилось, Лаура подошла к Тимуру.

— Тимур, он разговаривал с ними, — таинственно прошептала она.

— Кто?

— Вадим Хорт. В его кабинете осталось много записей об этом, но после гибели Вадима Джеп забрал их и никому не показывает.

— Ральф говорил мне, что боты не разговаривают, — не поверил Тимур.

— Я не утверждаю, что он разговаривал с ними в буквальном смысле, но каким-то неизвестным мне способом общался с ботами. Джеп упорно не хочет этого признавать.

— Для чего ты мне это говоришь?

— Не хочу, чтобы ты напрасно тратил силы. Ты на ложном пути. Вадим совершенствовал их, но при этом наткнулся на что-то… другое… Что-то сложное, пришедшее из самой глубины их мозга. Боты гораздо сложнее, чем кажутся на первый взгляд.

Тут Лаура заметила, что к ним приближаются Такеда и Тиана, замолчала, опустила голову и, не попрощавшись, отошла от Тимура.

На выходе из корпуса Тимура догнал Ральф.

— Как ты себя чувствуешь? — Старый канадец выглядел озабоченно.

— Нормально, — с деланным равнодушием ответил Тимур. — Иду на рабочее место. Хочу поглубже залезть в коды. — На самом деле его зацепили слова Лауры. «Хорт говорил с ними. Общался каким-то неизвестным способом». — Особенно те, которые писал Вадим Хорт.

Они вышли во двор. Воздух быстро прогревался.

— Не слушай ее, — осматривая горизонт, сказал Ральф.

— Кого? — Тимур сделал вид, что не понял.

— Лауру. Это американцы настояли, чтобы в команде был психиатр. Мы долго не могли найти никого, кто решился бы отказаться от практики и поехать в пустыню. Лаура Дюпре оказалась в «NGF Lab» только потому, что ее карьера во Франции рухнула.

— А что случилось?