Ботаник vs. Плохиш

— Са-са! — помыв руки и переодевшись в домашнее, я почти сразу попала в капкан маленьких ручек, крепко вцепившихся в мои трикотажные брюки. Сережка покачнулся, но потом найдя опору, косолапо встал и потянул ко мне свои пухлые ручки. — На!

Подхватила братика и легонько подкинула — отчего он залился смехом.

— Пойдем, Сержик. Буду скармливать тебе мамину смерть диабетика.

— Эй! — возмутилась мама, забирая у меня братика и усаживая его в детский стульчик. — Во-первых, ему нельзя такую твёрдую пищу…

— Да шучу я, — поспешно добавила, а то мама, чего доброго, перестанет меня с братом наедине оставлять.

— Я не договорила. Во-вторых, они замешаны по рецепту твоей любимой блогерши ФитоМаши98…

— Фитоняши.

— Из льняной муки, сахарозаменителя и моркови.

— Точно? — прищурила один глаз, пристально изучая снятую с верхушки сероватую печеньку: правая бровь неверующей скакнула вверх.

— Конечно. Я решила попробовать приготовить что-то из твоего чудо-рациона. Скину парочку кг — омоложу себя на пару лет.

Уже собиралась надкусить печенку, но тут же вскинулась.

— Ты? Похудеть решила…? У вас с папой все в порядке?

Мама издала смешок с чпокающим звуком откупоривая пюрешку с перетертой сливой.

— Конечно, я же после родов набрала. Сережка подрос, и с ним стала полегче, и дела в магазине пошли на лад, и мне больше не надо ночами просиживать за компьютером, заедая ночной жор бутербродами… Можно теперь и собой заняться.

Мама уже повернулась ко мне спиной, но в ее голосе не прозвучало ни намека на печаль или раздражение. Не было ни малейших признаков нервной дрожи, как при вранье.

Боже. Из-за сегодняшнего разговора с Владом, я даже собственную мать готова обвинить во лжи. И что, что она вдруг решила сесть за диету, в первый раз за мою сознательную жизнь?

Каждому порой хочется что-нибудь изменить в себе…

6

Наверное, впервые за все 10 лет, я села за уроки только под вечер. Однобокий разговор с Владом оставил неприятное послевкусие.

«В чем прелесть работать на износ, если об этом никто не знает?»

Его слова неприятными колокольчиками звенели в голове. От этого руки опускались впервые за два года, проведенные в новой школе. До этого я была абсолютным нердом, в очках, брекетах и с вечно пушащимися волосами. Одноклассники звонили мне только если лень было заходить в «Дневник. ру», чтобы узнать домашку или когда попадался сложный пример по математике. И я по дурости всем помогала. Особенно часто звонил мой теска — Саша Казанцев. Я, как полная дура думала, что его звонки — повод, чтобы лишний раз поговорить со мной, пускай хоть и о системе уравнений. Я из-за него вытянула свою слабенькую четверку до пятёрки по математике. Но, как говорится, жизнь не жизнь, если время от времени она не бьет тебя обухом по голове, переворачивая представления о мире, о себе и других людях. Не помню, где я это прочитала (может, в интернете, глотая слезы после самого унизительного свидания в мире), но мне запомнилось. После всего произошедшего я смирилась с тем, что жизнь — борьба, в основном без правил, и стала осторожнее относиться к тому, что говорю и что на себя надеваю.

— Ась, а ты уроки то сделала? — поинтересовалась мама ленивым тоном, переключая каналы: она уже уложила Сережу, и пока он снова не проснулся, села со мной на диван, и, явно заметив, что я невидящим взглядом пялюсь в экран, ногтем шкрябая лопнувшую от неправильной стирки термонаклейку, решила привлечь мое внимание — сначала взялась за пульт, а когда я не отреагировала — уже за меня.

— Не до конца.

То есть, совсем еще не садилась.

— Ничего страшного, — мама стиснула мои плечи: по моему лицу нельзя было сказать, что я расстроена, но мама всегда это чувствовала. — Можешь для разнообразия принести одну-две двойки, — мама выставила сначала указательный, а потом средний пальцы. — Не больше.

Она нахмурилась, но так комически неестественно, что я невольно улыбнулась.

— А папа когда вернется из командировки? — вопреки ее, казавшемуся, вечно приподнятому настроению, мама жутко вымоталась за эти дни. Мне она категорически запрещала ночью вставать на крики Сержика — мотивируя это тем, что меня еще ждут бессонные ночи во время сессий в Университете, куда еще нужно будет поступить. И желательно бесплатно.

— Дня через… — мама подняла глаза наверх, проводя расчеты в уме, — три. А что…? — снова эта веселая улыбка. Сбивали с нужной траектории воздействия только синяки под глазами и лопнувшие капилляры глаз. — Соскучилась?

— Не особо, — пожала плечами я. И тут же исправилась, когда повисла неловкая тишина. — Шучу, конечно. Да и ты немного передохнешь. Сходишь в салон, подкрасишься и к тёте Жени на праздничный бокал красного вина.

— Все-то ты знаешь, — мама шутливо щелкнула меня по носу. Тема моего нейтрального отношения к папе была ловко отставлена в сторону. О чем было говорить, когда и так все было понятно? Папа был слишком занят на своей работе, а проводить со мной свободное время он как-то не стремился. — Пойду-ка я немного поваляюсь, пока наша компактная сигнализация не включилась.