Ботаник

Альгис с ним не спорил, но особого рвения в занятиях не проявлял — по понятным причинам. Не любил он этого дела, хотя и понимал, как оно для него необходимо. Но все равно они с Асаном крепко подружились — учитель относился к Альгису почти что как к своему сыну или внуку. Почему «почти»? Потому что сыну он точно бы дал ремня или подзатыльника за лень и непослушание, а вот с Наследником такого делать нельзя. Чревато!

Вот и знакомый дом, обнесенный каменным забором. По забору тянутся зеленые плети дикого винограда, и каменная кладка с трудом различима за пышной зеленью старого как мир растения. Асан шутил, что корни этого старого винограда уходят в глубину саженей на триста, и если бы не старая лоза, забор давным-давно бы развалился. Шутка, конечно — этот забор брать только тараном, и построен он гораздо, гораздо раньше Асанова дома. Ровесник замка Орис, остаток далекого прошлого.

Дверь в заборе крепкая, окованная сталью. Живущий в Правобережье должен хорошо заботиться о своей безопасности, иначе может на ровном месте огрести себе огромных проблем. И даже постоянно случающиеся волнения и бунты здесь ни причем — в городе всегда хватает любителей поживиться дармовщинкой, так что проникновение в чужие дома стало чем-то вроде национального спорта Империи. Надежная крепкая дверь и сложный замок — если не гарантия, то шанс того, что вернувшись после похода на рынок ты не обнаружишь свое жилище обнесенным шайкой домушников или просто случайных грабителей. У Асана имелись магические ловушки — и на заборе, и в доме, но честно сказать в ловушках он не был так уж особо силен. Все-таки лекарь, а не огнебоец или могучий повелитель воздушных масс.

Спешившись, я достал с пояса мешочек-кошель с выданными мне тридцатью монетами, достал одну и бросил Арману, ловко выхватившему монету из воздуха:

— Когда ехали — видели справа трактир? Так вот сидите там и ждете меня, пьете компот и говорите о возвышенном (охранники ухмыльнулись, оценив шутку). Чтобы тут зря не болтаться. Только дождитесь, когда я войду. А ты… — я посмотрел на Скарлу, и она тут же фыркнула:

— Я с тобой! Никаких трактиров! Только с тобой!

Я махнул рукой и взяв в руки деревянный молоток, висевший на двери (металлический давно бы уперли), громко постучал и встал перед глазком-«кормушкой», дожидаясь когда хозяин соизволит обратить на меня свое благосклонное внимание. Я (Альгис) уже давно не был у него в гостях — месяца два, не меньше, так что надеюсь что старик (если его можно назвать стариком!) уже успел по мне соскучиться.

Кормушка открылась, темные глаза осмотрели меня с ног до головы. Потом глазок закрылся и некоторое время ничего не происходило — минуты три-четыре, не меньше. Наконец загрохотал отодвигаемый засов, дверь открылась, явив моему взгляду знакомую до мельчайших подробностей физиономию моего учителя.

— Альгис! Мальчик! Наконец-то! Совсем забыл старика! Заходи скорее!

Белая борода, копна волос — он был похож на Дамблдора, только загоревшего на солнце и одетого в подобие кимоно. В руках деревянный меч — явно я застал его в момент занятий. Рядом с Асаном — Альдира, старшая дочка, моя ровесница. Улыбчивая, хитренькая, умненькая девочка себе на уме. Она вечно строит мне глазки под укоризненными взглядами родителей. И чем больше я изображаю холодность по отношению к ней, тем больше распаляю ее желание смутить меня и ввергнуть в пучину страстей. Подозреваю, что она все-таки на самом деле рассчитывает заполучить меня в свои сети — стать если не женой, то хотя бы наложницей. Что тоже неплохой вариант. Я так-то не против…хмм…Альгис был не против, только…это как-то нехорошо по отношению к ее отцу. Наложница — это что-то такое…вроде и не рабыня, но и не жена. Не проститутка, но и не честная девушка. А кроме того — откуда у меня деньги на содержание наложницы? Если я Наследник, то это не означает, что купаюсь в серебряных монетах. Не говоря уж о золотых.

— Привет, Наследник! — церемонно говорит Альдира, и кланяется так, чтобы я мог заглянуть ей за пазуху. Легкое платье оттопыривается на груди, и если присмотреться, можно увидеть небольшие крепкие груди с коричневыми сосками. Ну да, да — заглянул! И разглядел. И слегка возбудился. Я же не железный!

— Привет! — щебечет Нарина, сестра Альдины. Ей всего тринадцать лет, и она еще ни о чем таком не думает. Веселится и радуется жизни. Симпатичная девчонка, легкая в общении, без двойного дна, и что касается внешности…будет когда-нибудь покрасивее Альдины. Когда грудь как следует вырастет, и попка раздастся как следует. Сейчас она похожа на симпатичную, изнуренную тренерами молоденькую фигуристку — ножки и ручки на тоненьком тельце, а поверх — смазливенькая голова.

— Привет, цветочек! — улыбаюсь я, и Нарина бросается мне в объятия под недовольным и завистливым взглядом сестры. Нарине позволяется больше, чем ей — ведь Альдина уже в возрасте невесты и может теперь выйти замуж. Ей уже не пристойно обниматься с чужими половозрелыми юношами.