Ботфорты капитана Штормштиля

Тошка специально сходил в подвал. Стена была целая. Нигде никаких следов, могущих навести на подозрение. И даже стремянка была на том самом месте, куда поставил ее Тошка. И тем не менее Штормштиль ответил. Это был великолепный ответ. Обстоятельный и деловой. Непонятным оставалось лишь одно: как умудрилась бутылка изпод ямайского рома проплыть меньше чем за трое суток от мыса Горн до Старой Гавани?

«Да ну, при чем здесь мыс Горн! — Тошка потер ладонью лоб. — Никакого ведь Штормштиля не существует. Я сам его выдумал… Но это письмо? Оно написано взрослым. По почерку видно. Обалдеть можно!..»

Тошка сел на продавленную банкетку и еще раз перечитал ответ капитана Штормштиля.

«Команда «Фантазии» шлет привет шкиперу А. Тополькову и желает ему счастливого плаванья во все времена и по всем морям!

Старина! Мне доставили твое письмо только сегодня, и я здесь же сел за ответ. «Фантазия» лежит в дрейфе у южной оконечности Огненной Земли. Непрекращающиеся штормы у мыса Горн закрыли нам дорогу в океан. Гиблое это место! Кому из моряков неизвестно, что капитан «Летучего Голландца» продал дьяволу душу за попутный ветер у мыса Горн.

Я решил послать это письмо в бутылке и думаю, что если ее не проглотит акула, то она доплывет до тебя, дружище, в полной сохранности.

О капитане Борисове я не слыхал ничего нового. Но уверен, что мы встретимся с ним. Спасибо тебе, А. Топольков, за память о капитане. Помнить людей и верить людям, это значит идти правильным курсом по безбрежному океану жизни».

И подпись… Тошка аккуратно свернул письмо трубочкой, вложил его обратно в бутылку и спрятал в укромном уголке подвала. У письма была еще приписка, но читать ее Тошка не стал. Он знал приписку наизусть.

«Прими от меня небольшой подарок, старина. Ты знаешь грот у Больших скал, что торчат из воды в пяти милях от Старой гавани? В этом гроте я оставил ботфорты. Думаю, они будут тебе по ноге. Возьми их. И не вздумай отказываться, ты обидишь меня, дружище. Если захочешь еще раз написать, то воспользуйся по моему примеру бутылочной почтой. Выйди на край волнореза и брось бутылку подальше вправо. Делать это надо поздно вечером, не то какой-нибудь купающийся бездельник выловит твое послание. Итак, до встречи! Твой друг Штормштиль, капитан клипера «Фантазия».

Грот у Больших скал… Тошка бывал там как-то. Ловил бычков. Место безлюдное, купающихся там не встретишь. С берега к скалам пробраться нелегко, удобнее подойти к ним с воды, на лодке. Но только в тихую погоду. В волну туда не стоит и соваться.

«Ботфорты, ботфорты…» — Тошка стоял, опираясь спиной о мигалку, и смотрел на море. Вдали, почти невидимые, скрытые бирюзовой дымкой, темнели острые клыки Больших скал.

Тошка промучился полдня. Лежа на бетонных блоках волнореза, он без конца зажмуривал глаза в надежде, что появится Штормштиль и можно будет поболтать с ним о всяких пустяках. Но Штормштиль не появлялся. Было письмо, где говорилось о мысе Горн, «Летучем Голландце», о памяти сердца. И была еще приписка о ботфортах. Здесь уж жмурься не жмурься, а дело насквозь таинственное и чрезвычайное.

Наконец Тошка не выдержал и пошел к боцману Ерго просить лодку. Предприятие это было почти безнадежное, но Тошка все же пошел. Не пропадать же ботфортам, в конце концов! Если только они лежат в этом гроте, конечно.

— Зачем тебе лодка? — спросил Ерго.

— Хочу погрести, — ответил Тошка. — Вы же сами говорили: надо меньше за книжками сидеть, больше грести и плавать.

— Правильно, говорил, — согласился Ерго. — Сегодня мне лодка нужна самому. А завтра приходи рано утром — дам. Куда поплывешь?

— К Большим скалам и обратно.

— Ладно. Дам. Если ветра не будет…