Ботоксные дневники

Он уходит, и я вижу, как он растворяется в толпе у Гранд-Сентрал. О чем я думала, когда согласилась сделать здесь макияж? Сколько человек ежедневно бывает на этом вокзале — по самым скромным прикидкам? Десять тысяч? Сто тысяч? Миллион? Но почему изо всех этих людей меня увидел именно Джошуа Гордон? Почему он? Самое удивительное заключается в том, что я не заметила здесь ни одного знакомого. И ни один знакомый не заметил меня. Впрочем, в последнем я не уверена. Может быть, фотография, где я запечатлена с маской на лице, еще появится на первой полосе «Пайн-Хиллз уикли».

А пока я сижу здесь, зализывая раны и слизывая с губ цитрусовый бальзам. Моя гордость не способна это вынести. Мне хочется исчезнуть, но каким-то образом я должна заставить себя пойти на эту встречу. И отсутствие макияжа мне нисколько не поможет, пусть даже я и успела сделать маску. Я стараюсь сидеть спокойно, пока Ева наносит на мое лицо свои волшебные косметические средства и безостановочно болтает о самой последней светоотражающей основе для макияжа, силиконовом креме для век и увлажняющем креме с ретинолом, применение которых омолодит меня на десять лет. Если прибавить к этому эффект от фруктовой маски, получается, я буду выглядеть младше Джен.

Вместо обещанных пятнадцати минут на макияж ушло тридцать. По словам Евы, чтобы выглядеть естественно, нужно наложить гораздо больше косметики, а для этого требуется больше времени. Я не хочу выглядеть естественно. Я хочу выглядеть так, чтобы Джошуа Гордон решил, что никогда в жизни со мной не встречался. А может, он все же меня не узнает? Вряд ли у него была возможность рассмотреть мое лицо.

Пока Ева наносит румяна трех оттенков, чтобы подчеркнуть мои скулы, я подкрашиваю губы своей собственной помадой «Чэпстик» и вскакиваю с кресла. Довольно. Пора идти.

— Вы выглядите потрясающе, — говорит Ева. — Наверное, вас ждет что-то особенное?

— Обычная деловая встреча, — бросаю я, направляясь к двери, но внезапно останавливаюсь. — Черт, не могу же я явиться на нее с пластиковыми пакетами «Ориджинс»! Можно пока оставить их у вас?

— Конечно, но это превосходные пакеты, — спокойно произносит Ева. — Они предназначены для повторного использования и экологически безопасны. Вам нечего стыдиться.

Пожалуй, сегодня экологически безопасные пакеты «Ориджинс» — единственное, чего я могу не стыдиться.

Несмотря ни на что, я прихожу в бар «Устрица» ровно в пять и вижу, что Джошуа Гордон уже сидит за столиком, нетерпеливо постукивая пальцами по скатерти.

Я делаю глубокий вдох. Мне совсем нетрудно это сделать. Я одна воспитываю ребенка. У меня недавно было телевизионное свидание. В конце концов, я совершила восхождение на Килиманджаро. Ну, пусть не сама — но я об этом читала. Все, что мне нужно, — это немного веры в свои силы. И я подхожу к столику.

— Привет! — говорю я, излучая уверенность в себе, и протягиваю руку Джошуа Гордону. — Меня зовут Джессика Тейлор. А вы, должно быть, Гордон Джошуа.

— Джошуа Гордон, — поправляет он.

— Ах да, простите. У вас два имени, их можно называть в любом порядке.

— Нет, нельзя. Только так: Джошуа Гордон.

— Боюсь, все постоянно ошибаются.

— Нет, на самом деле вы первая.

— Ну хорошо, конечно, Джошуа Гордон. Поняла. Обязательно запомню. — Я делаю паузу, потому что сейчас его очередь говорить, но волнение не позволяет мне долго молчать, и я продолжаю: — У меня есть друг, у которого тоже два имени, — Стив Робертс. Правда, его настоящее имя было Стив Роберт Гравано. Он опустил фамилию Гравано, когда собрался покупать кооперативную квартиру на Пятой авеню, потому что, как ему казалось, она звучала слишком по-итальянски.

— Я не итальянец.

— Конечно, нет, — соглашаюсь я. — Но могли бы им быть. Я хочу сказать, я тоже могла бы. Все могли бы. Но я тоже не итальянка. Хотя это не имеет никакого значения. Ни для меня, ни для вас. А вот несколько моих лучших друзей итальянцы. А другие — нет. Я имею в виду не итальянцы. Но я дружу со всеми… м-м… своими друзьями.

Я хочу умереть. «Господи, порази меня прямо сейчас! В эту самую минуту! Нашли на меня гром и молнию, с которыми ты так ловко управляешься!» Но Бог меня не слышит.

— Рад за вас. Для меня большое облегчение узнать, что у вас есть друзья.

Произнося эти слова, он едва заметно улыбается. Или мне показалось? Нет, наверное, я все-таки ошибаюсь.

— Как бы то ни было, мне очень приятно познакомиться с вами, — продолжаю я. — После всех этих телефонных звонков.

— Да, вы правы. Хотя мне кажется, что мы уже встречались. — Джошуа многозначительно смотрит на мою сумку с надписью «Искусство — детям», чтобы дать мне понять, что он все знает. Я знаю, что он знает. А он знает, что я знаю, что он знает. Однако чувство приличия берет верх, и он не развивает эту тему. Мы смотрим друг на друга — такие воспитанные и все понимающие. Казалось бы, нам есть о чем поговорить, однако беседа не клеится.

— Торговец рыбой, — наконец говорит Джошуа, переходя к делу.

— Простите?