Боттичелли

Прибыв в Прато, Липпи сразу же отправлялся в собор и подолгу рассматривал то, что было сделано им раньше. Этот осмотр оканчивался по-разному. Если мастер выходил из собора молча, значит, все было в порядке, если же он что-то бормотал себе под нос, то наутро Диаманте готовил зубило и молоток. И он почти никогда не ошибался – к ужасу декана, Липпи приказывал сбить какую-нибудь из ранее написанных фресок, чтобы переписать ее заново. И вот тогда начиналось! Декан и сопровождавшие его священники хватались за голову: зная характер Липпи, они отнюдь не были уверены, что он восстановит уже написанное. Гипс летел во все стороны, пыль поднималась столбом. Фра Филиппо казалось, что работа продвигается медленно, и тогда на помощников градом сыпались отборные проклятия. И это в святом месте, где хранилась величайшая святыня Тосканы – пояс Девы Марии! Согласно легенде, неверующий Фома усомнился и в том, что Мадонна вознеслась на небо; тогда-то в доказательство этого события к его ногам и упал этот пояс. Но фра Филиппо, когда он свирепел, не было дела ни до чего, в том числе и до святынь. Декан, чтобы не слышать словоизлияний Липпи, покидал его. Спорить с живописцем было опасно – того и гляди, опять свернет работу и отправится во Флоренцию.

Придя в себя, мастер объяснял свою вспыльчивость тем, что не может поступить иначе. Работать нужно со всем тщанием, чтобы не было стыдно перед потомками. Ведь фрески вечны, как вечны и сами соборы. Походило на то, что и Липпи, этот страстный обличитель гордыни, не избежал общего поветрия. В последнее время во Флоренции, видимо, под влиянием греческих философов, пригретых Козимо, слишком уж часто стали задумываться над тем, какая слава останется от человека после его смерти. Такого раньше не бывало. Фра Филиппо трудился над своими фресками как одержимый, словно это была его последняя работа. Но потом снова вступал в споры с деканом, которые обычно кончались одним и тем же: все снова укладывалось на повозку и они возвращались во Флоренцию – ждать нового примирения.

С каждым годом обучения у Липпи Сандро убеждался в том, что художнику недостаточно знать лишь свое ремесло. Если во Флоренции говорили, что именно с них, живописцев, началось то изменение нравов и взглядов, которым столь недовольны приверженцы старины, то в этом заключалась изрядная доля истины. Философы из Византии явились позже. Над изменением существующего первыми задумались художники – с них начался отказ от прежних устоявшихся догм, и они первыми пустились в экспериментаторство, подвергая все сомнению. Фра Филиппо, вспоминая времена своей молодости, не раз говорил Сандро о том, что Гиберти, воспитавший не одного скульптора и живописца, требовал от своих учеников, чтобы они знали грамматику, арифметику, геометрию, астрономию, историю, медицину, анатомию. Все это пригодится, все нужно.

Сам Липпи, конечно, таких знаний дать не мог, но заставлял Сандро, Диаманте и других учеников постоянно читать, рисовать, наблюдать окружающий мир. Истинный художник должен иметь собственную библиотеку. Библия, конечно, не в счет, без нее живописец как без рук. Полезно также приобрести Данте, Боккаччо, жития Богородицы, святого Иеронима и святого Августина, а поскольку сейчас появилось много любителей старины, то неплохо бы обзавестись и «Декадами» Тита Ливия. Говорить легко, а вот осуществить трудно: книги стоят недешево, как могут купить их те, у кого и на мастерскую денег не хватает?

Сейчас, правда, стало немного полегче: лет двадцать тому назад немцы завезли в Италию книгопечатание. Но печатных книг мало, и приходится по-прежнему приобретать рукописи. Во Флоренции это сделать сравнительно легко: здесь есть мастерские, где работает по сотне и больше переписчиков. Но чаще приходится прислушиваться к мнению знающих людей, посещать проповеди, заводить знакомства среди монахов, у которых тоже можно узнать немало полезного. Можно, конечно, за умеренную мзду нанять какого-нибудь студента потолковее, чтобы он посвятил в тайны наук. Но и это не так-то легко, ибо студиозы считали ремесленников за людей второго сорта и не очень-то общались с ними. А как-то изворачиваться нужно: чем грамотнее становилось население Флоренции, тем разнообразнее были сюжеты картин, которые заказывались живописцам. Грешили горожане все больше, поэтому на всякий случай старались обеспечить себе покровительство не одного святого, а сразу многих. Поэтому настольной книгой живописцев стала «Золотая легенда» – средневековый сборник историй о деяниях святых.