Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион

Микаэль не принадлежал к числу людей, которых влечет море. Все свои дела он всегда вершил на суше. Во время войны его хозяином была немецкая сыскная полиция; потом он перекинулся в такие отрасли, как торговля бриллиантами и золотыми слитками, и заключал торговые сделки в долларах, работая бок о бок с торговцем коврами Ульмусом и дипломатами одной дружески настроенной страны. Джонсон, напротив, привык качаться на волнах. Он совершал регулярные рейсы в Киль в ту пору, когда был затруднен ввоз многих нужных для страны товаров, и привозил часы, оправу для очков, фотографические аппараты и редкие оптические приборы, которые можно было потом купить только в магазине «Фотокамера». Для Джонсона морская поездка была привычным делом, однако он с некоторым сомнением посматривал на тщедушного маленького шкипера, который макал булку в кофе, щадя свои скверные зубы.

В изумительную ясную погоду катер «Анна» вышел в море, имея на борту трех молчаливых пассажиров. В прозрачном воздухе прямыми столбами поднимался в небо дым из фабричных труб Южной гавани. За катером с криками носились чайки; женщины-моряки с пением отчаливали от берега на весельных лодках. В узких лодках проплывали мимо академические гребцы под выкрики рулевого: «Раз-два! Раз-два!» Высоко в синеве неба упражнялся американский истребитель, оставляя позади себя светлую тонкую полоску и издавая глухое рычание, подобное далеким раскатам грома. В воздухе пахло водорослями, нефтью и свежей краской.

Из квартиры фру Беаты Лэвквист, с высоты седьмого этажа, открывался вид на гавань и море. Однако в ее спальне не пахло соленой водой или водорослями, а разносился чудесный запах крепкого кофе и свежеиспеченных булочек. У Беаты был гость, и хорошенькая горничная принесла тяжелый серебряный кофейник. Она налила кофе в маленькие потешные золоченые чашечки стиля ампир, которые в последние годы вошли в моду и продавались по высокой цене. Гостем фру Беаты был пожилой джентльмен в полосатой пижаме и золотых очках, он явился к ней накануне вечером, чтобы поговорить о делах; зная, однако, о свободном образе мыслей хозяйки, он уложил в свой портфель вместе с документами ночную пижаму и туалетный прибор. Крепкий кофе прекрасно освежил его после сна, но все же рука, в которой он держал чашку, слегка дрожала, и несколько капель кофе упало на простыню.

— Может, ты хотел бы пропустить маленькую рюмочку натощак, мое сокровище? — спросила фру Лэвквист.

— Боже избави! Не хочу, спасибо! — ответил гость.

— А я, пожалуй, выпью чуточку виски, — сказала Беата горничной. — И, пожалуйста, сигарет! Хочешь курить, мой золотой?

— Курить в постели — дурная привычка, — изрек гость.

— О, ты ведь такой милый и аккуратный! — воскликнула хозяйка.

— Известная аккуратность всегда необходима, — сообщил господин.

— Да, именно известная аккуратность. Вот это самое приятное в тебе!

— Как ты думаешь, девушка узнала меня? — спросил гость, когда они остались одни.

— Ну конечно. По снимкам в газетах и «Иллюстрированном журнале».

— Вообще это большая ошибка — допускать прислугу в спальную комнату, прежде чем люди встали.

— А какой черт тогда напоил бы тебя кофе, мое сокровище?

— Да, По-видимому, тут ничего не поделаешь! — И  гость устало откинулся на подушки.

Вскоре после того, как горничная вышла, в комнату пробрался маленький черный шотландский терьер фру Беаты; он забавно прыгнул на постель и начал лакать сливки из молочника, который стоял на подносе посередине кровати. Маленький красный язычок терьера мелькал сквозь длинную черную шерсть.

— Правда, он очень милый?

— Очаровательный! А он кусается?

— Нет! Ты ведь никого не кусаешь, правда, миленький Дин? — сказала фру Беата и поцеловала собаку в заросшую волосами морду.

— А у него нет ленточных глистов? — спросил гость.

— Фу, какой он у нас глупый! — сказала хозяйка собаке. — Не обращай внимания на то, что говорит этот глупый ребенок. Хорошо, миленький Дин?

— Его зовут Джин?

— Нет, Дин. В честь одного американца, который носит усы. А следующей собаке я дам имя Айк. Мне хочется пуделя. Шотландские собаки теперь не в моде.

Гость спокойно лежал на постели и рассматривал картину, которая висела у него в ногах. На картине были изображены какие-то абстрактные фигуры, напоминающие по форме не то двойную почку, не то еще что-то. Обозреватель газеты «Дагбладет» по вопросам искусства расхвалил эту картину, заявив, что она является прогрессивным произведением и плодом свободомыслия. Гость фру Беаты ничего в ней не понял.

Фру Лэвквист, занятая собственными мыслями, спросила его:

— Ты Ульмуса знаешь?

— Очень мало. Я как-то встречался с ним.

— Он настоящее дерьмо!

— Вполне согласен.

— Он обманул Кнуда Эрика!

— Мне кажется, нельзя говорить об обмане в торговых делах.

— Кнуд Эрик — человек совсем другого склада!

— Разумеется.

— Ну вот, Дин выпил все сливки. Хочешь еще чашку черного кофе?

— Нет, спасибо. Он облизал и мою чашку.

— Видно, в вашей семье все ужасные неженки.

— Оказывается, так. Что за странная у тебя картина?