Boy Meets Evil (СИ)

Выстрелила облаком сигаретного дыма в пространство гостиной, а хотелось бы себе в голову. Залп искр полетел в пепельницу вместе с серыми пылинками. И раз уж не выстрел в голову, то хотелось хотя бы в сердце, чтобы никогда больше не чувствовать.

Тэндо протолкнула кислород в легкие, готовясь к самому последнему рывку в своем одиночном марафоне «Увлекательная жизнь Тэндо Рен или как не надо делать».

— А потом всё случилось, как в самом паршивом фильме с очень тупым сюжетом. Отца и сестру схватили охотники, когда они возвращались откуда-то домой. Мне пришло сообщение с их фотографией и подписью «Расскажешь — убьем», ну и место встречи, — она облизнула пересохшие губы, ощущая на них горький и металлический привкус прошлого. Перед глазами стояло измученное лицо отца, который уже сдался, когда клинок ещё только готовились занести над его головой. — Естественно я никому ничего не сказала. Это задним умом я понимаю, что стоило бы и сказать, а тогда жизни сестры и отца перевесили. Я наплела какой-то ерунды и рванула туда.

Чонгук внимательно смотрел, как Рен делала очередную паузу и поправляла волосы: тонкие пальцы терялись среди пепельных волос с сиреневым отливом. Чонгуку только это и оставалось, потому что он внезапно почувствовал себя виноватым и испуганным — последствия приступа ярости.

С ним всегда так: сначала ему сносило крышу от эмоций и чувств, а уже потом приходило по голове трезвым рассудком, и его трясло и колошматило так, что ни одному наркоману в ломке не снилось.

Сейчас Чонгука ещё не колотило, но уже предательски подкатывало желание сжать лисицу и уложить спать, спев той колыбельную и пообещав, что вот таких монстров, как охотники или Чимин, под её кроватью ночью сегодня не окажется. И не только сегодня.

— Когда отец отказался помогать им даже под угрозой нашей смерти, они убили его. Оно и понятно, — хмыкнула как-то странно Рен, отчего у Чонгука спина покрылась неприятными мурашками. — Зачем им нужен такой несговорчивый, когда его проще пустить на мех и договориться с двумя другими. Так что, они стали угрожать моей младшей сестре. У меня не было другого выхода, — она мотнула головой и гулко сглотнула, а чунгоково сердце в этот момент пропустило удар. — Я договорилась с ними, чтобы они дали мне сутки. Нужно было как-то отвлечь Сынхо с Чимином и выкрасть дурманящее зелье, дабы можно было оглушить хаэчи. Я сказала Сынхо, что мой отец просил помочь в магазине, где он работал. Чимина отправила туда же, а сама выкрала зелье и понеслась в лес. Дальше всё было быстро: оглушили хаэчи, я создала для него иллюзию, чтобы он успокоился и не сопротивлялся, а они уже убили его. Кто ж знал-то, что чертов Чимин решит сыграть в героя и попрется за мной. Он смог ранить одного из охотников. Двое других заставили меня, напомнив о сестре, подчинить Пака иллюзиями. Когда всё закончилось, и мы выбрались в город, они вырубили меня и исчезли вместе с моей сестрой, — Рен снова сглотнула и затянулась, чтобы можно было сморщиться и прослезиться от сигаретного дыма, чтобы именно от него, а не картинки из прошлого служили оправданием для её слёз. — Остальное ты знаешь: Чимин подал жалобу — Сокджин наказал. И вот я здесь.

Лицо у Чонгука смялось, словно бумажный лист, превращаясь в гримасу не то отвращения, не то боли, не то злости.

Рен щурила глаза, уговаривает себя не склонять голову в сторону, чтоб совсем уж комично не выглядеть: ногицунэ с любопытством читает мага — какая прелесть. Во рту мерзкий привкус из табака и старого загустевшего гноя предательства. Она пыталась уловить мысли Чонгука. Не то, чтобы ей действительно было дело, что он о ней подумает. В конце концов, он ей не брат, не сват и тем более не наречённый — никто.

«Хозяин» — иронично поправил её внутренний голос.

У хозяина на лице целая гамма эмоций, но Рен цеплялась только за ту, что распаляла в ней самой гнев. Она дергала за отвращение, примеряла его традиционно на себя, потому что уже давно изломлена и скособочена в эту сторону словами Чимина, которые так и застряли у неё в районе солнечного сплетения. Ни вырвать, ни пропихнуть дальше.

Чимин почти тоскливо наклонил голову в сторону, заламывая пальцы, поднося их к лицу. Корчился весь от потери, от предательства, а спустя пару секунд бросил ей в лицо:

— Ты мне отвратительна.

Рен сама себе была отвратительна в этот момент, потому что уже третий раз за последние двое суток она стояла на коленях и молила о прощение. Сначала был Тэян, потом снова он, теперь вот Чимин. Она не знала, какого черта это делала и почему… Нет, знала.

Тэндо Рен отчаянно хотела жить, потому что ей надо было найти сестру и спасти её, куда бы они ту не запихали и чтобы они с ней не сделали. Для этого всего-то надо, чтобы Чимин разок прикрыл свои красивые глаза, не докладывал старейшинам о её проступке и отпустил с миром.

— Чимин, умоляю, — слезы сами лились по впалым щекам — результат голодовки последних дней. — Юка у них! Я тебя прошу — один раз, отпусти. Дай спасти сестру, а потом убивай.