Boys

Зато мужчина на кровати отреагировал на «Гоп-стоп» довольно живо. Видимо, звуки этой песни неоднократно побуждали его к неким решительным действиям (не удивлюсь, если оные действия представляли собой воспетый в данном произведении «гоп-стоп»). Он попытался резко встать, и у него это, конечно, не получилось. Когда тебя беспардонно вырывает из сна телефонный звонок, даже вполне трезвый человек далеко не сразу может сообразить, где он и что происходит. Что уж говорить о человеке нетрезвом. Мужик еще раз рванулся, как Лаокоон, опутанный змеями, но современный скотч держал не хуже античных аспидов. Мужчина на секунду затих, а затем витиевато выругался. Я сама любитель «повыражаться» за рулем. Если в машине сидит дочь, я предупреждаю ее, что в школе эти слова повторять не надо, а если уж повторяет, то пусть хотя бы не указывает источник информации. Поэтому не могу сказать, что в длинной тираде были какие-то незнакомые мне слова, но несколько новых смелых сочетаний я взяла на заметку. Увы, даже с помощью «такой-то матери» моему пленнику не удалось освободиться, однако он не оставлял попыток. Матрас надо мной ходил ходуном, скотч растягивался, скручиваясь в тонкую, но практически не разрываемую веревку. Видимо, словарный запас у предполагаемого убийцы был невелик, уже во второй тираде он стал повторяться. Я подумала, что главной героине пора выйти на сцену. К сожалению, в моей ситуации эффектное появление исключалось. Из-под кровати обычно вылезают застигнутые за своим неприглядным делом любовники, но никак не герои. Одно дело, когда легко взлетаешь на подоконник, распахиваешь плащ и произносишь заранее отрепетированную и потому беспроигрышную фразу вроде «Я — ужас, летящий на крыльях ночи». А теперь попробуйте произнести это, вылезая на четвереньках из-под кровати. Нужно-го пафоса не получится. К тому же мужик на кровати активизировался, пружинная сетка больно била меня по спине. Ну все, не могу больше. Я выждала момент, когда связанный на минуту успокоился, и вылезла. Мой выход на сцену получился настолько бледным, что зритель (он же жертва) даже не сразу меня заметил — видимо, устал дергаться и вопить.

Я уже минуты полторы как стояла над ним этакой богиней мщения Эринией, а тип на кровати лежал, уткнувшись носом в подушку. Я кашлянула; он никак не отреагировал. Тогда я подошла к кровати и бесцеремонно вытянула у него из-под головы подушку. Тут мой подопечный наконец меня заметил. Удивление было настолько сильным, что он даже не сразу поинтересовался, как мне удалось выбраться. Я не стала дожидаться, когда к нему вернется способность мыслить, а немедленно приступила к допросу.

С тех пор я гораздо более уважительно отношусь к работе следователей и сыщиков. Потому что теперь я на своем опыте знаю, что и обыск, и ведение допроса — далеко не такие простые вещи, как кажется со стороны. Не знаю, пишут ли профессионалы перед допросом список тем, которые они хотели бы обсудить с подозреваемым; у меня готового списка не было. Как назло, я не могла вспомнить ни одной эффектной сцены допроса из классического детективного фильма. Разве что допрос Шэрон Стоун из первого «Основного инстинкта». Боюсь, однако, что мне вряд ли удалось бы восстановить сию замечательную сцену в мельчайших подробностях. Хотя бы потому, что я не горела желанием увидеть связанного мужчину без нижнего белья, да и само белье видеть тоже не мечтала. С меня хватит лицезрения носков.

И потом, я не гналась за внешними эффектами. Гораздо больше мне сейчас нужен был хороший первый вопрос, который застанет противника врасплох, деморализует его и даст мне тактический перевес. Так что Шэрон Стоун в качестве образца для подражания не годилась. А что, если… Неожиданно в памяти всплыл эпизод из любимого в детстве фильма про разведчиков «Мертвый сезон». Жутко отрицательный тип с темным эсэсовским прошлым подносил герою под нос зажигалку и нудно спрашивал: «Где Хаас? Кто с тобой работает?» — однако, насколько я помню, несмотря на приложенные усилия и впечатляющую первую фразу, ему не удалось добиться желаемого результата. Так что и этот путь отпадает. Я собралась с духом, на всякий случай выставила вперед подушку и спросила:

— Кто меня «заказал»?