Boys

Я задумалась. Хорошая фраза «расскажи о себе». Есть люди, которые в ответ на такую просьбу поведают «the story of mу life», начиная с того момента, как его (ее) вынесли из родильного дома. При этом рассказчик не сомневается, что все эти сведения тебе чрезвычайно интересны. С точки зрения рассказчика иначе и быть не может, ведь ты сам спросил. Я же всегда начинаю думать, что именно хочет узнать обо мне собеседник. Возможны варианты. Первый: он спросил просто из вежливости, на самом деле я его вообще не интересую, и он не ждет в ответ подробного повествования. Но это, я надеюсь, не наш случай. Если бы я Георгия не интересовала, он никуда бы меня не пригласил. Второй вариант предполагает, что в ответ на свои откровения о молодых годах он ждет рассказов о моем детстве. Ну и третий вариант: если я его действительно интересую, он хочет узнать, как я живу в настоящий момент.

На всякий случай я уточнила:

— Тебя что конкретно интересует? Как я училась ездить на велосипеде в одиннадцать лет, заехала в канаву и с тех пор больше не сажусь на этот вид транспорта?

Георгий внимательно посмотрел на меня, а потом начал смеяться. Я собиралась было обидеться, но он смеялся так заразительно, что мою обиду как ветром сдуло. Я вспомнила свой первый и последний выезд на велосипеде, заросшую крапивой канаву, куда я смертельно боялась свалиться…

— Я знала, что свалюсь туда, еще когда садилась на велик. В канаве крапива росла, высокая, мне тогдашней до плеч доходила. Очень жгучая. Я боялась канавы, боялась крапивы, но мой велосипед поехал прямо туда. — Я рассмеялась: — Причем я старалась вывернуть руль, но он меня не слушался. Фантастика, фильм ужасов, почти по Стивену Кингу.

Неожиданно Георгий поменял тему и спросил:

— Я провожу тебя до дома, если ты разрешишь?..

Мама дорогая — как это прозвучало! Подобные интонации в голосе мужчины я слышала только один раз в жизни, и то звучали они с экрана. Как-то раз мы со школьной подругой сбежали с уроков и пошли на дневной сеанс в кинотеатр «Киев», что на углу Киевской улицы и набережной Шевченко. Сейчас в этом помещении расположился театр «Мастерская Петра Фоменко», а тогда там был маленький кинотеатрик, где частенько показывали картины, не идущие в широком прокате. В тот день в «Киеве» демонстрировался фильм «Жизнь взаймы» по мотивам одноименного романа Ремарка. В главной роли — почти не известный тогдашнему московскому зрителю Аль Пачино. Одноименный роман был зачитан мной до дыр, поэтому вольная американская трактовка произведения поначалу очень смутила. Главный герой, правда, остался гонщиком, но сменил национальность и родину. Теперь его звали Бобби Дирфилд и был он родом из Нью-Арка. А потом появилась главная героиня, и я простила автору сценария и режиссеру все — настолько она была хороша. Из книги я помнила, что героиня приехала умирать, поэтому денег не жалела, понимая, что золотые ручки к гробу не приделаешь. И купила она пять платьев от Баленсиага, потратив на это почти всю имеющуюся в ее распоряжении сумму. Помню, я еще пыталась представить, как же должны выглядеть платья, за которые отваливают столько денег. До сих пор не представляю, между прочим.

Так вот, в том фильме Пачино ходил по бутикам вместе с героиней. И когда она вышла из примерочной в длинном черном платье, он произнес следующее: «Я куплю вам это платье… если вы позволите».

Фактов, потрясших воображение, было два. Первый — что мужчина сам вызвался купить платье, а второй — что этот свой шаг он не расценивал как некое благодеяние, а робко интересовался, не обидит ли он этим понравившуюся женщину.

Я молчала, Георгий понял мое молчание неправильно, смутился и повторил:

— Если ты не возражаешь, я бы хотел проводить тебя.

Я извинилась и сказала, что мне срочно нужно в туалет. На самом деле мне хотелось немного привести в порядок мысли. Предстояло решить очень важный вопрос, а именно: удобно ли будет в первую же встречу пригласить его к себе на чашку кофе? Вообще-то у меня железный принцип, к себе домой я никого не приглашаю. Но мне почему-то очень хотелось, чтобы Георгий заглянул ко мне, увидел, как я живу. Не торопясь, я мыла руки, рассматривала себя в зеркало и пыталась прийти к какому-нибудь решению: да или нет, приглашать — не приглашать, «быть иль не быть — вот в чем вопрос». Так ничего и не решив, я вернулась в зал. Георгий разговаривал по мобильнику, причем по выражению лица даже издалека было видно, что разговор неприятный. Когда я подошла к столику, он закончил разговор торопливым:

— Да, да, я скоро приеду.

После чего выключил мобилу и грустно посмотрел на меня:

— Анечка, извини, не судьба. Позвонили с пульта охраны, в моей квартире сработала сигнализация. Надо срочно ехать.

Я почувствовала одновременно разочарование и облегчение. Разочарование, потому что я все же рассчитывала на продолжение свидания, и облегчение, потому что теперь можно было не мучиться вопросом — приглашать или не приглашать. Обстоятельства решили за меня.

Официант принес папочку с оплаченным счетом. Георгий вынул оттуда кредитку, оставил чаевые.